Признание маленького черного платья
Шрифт:
А вдруг с ней что-то случится?
Этого было достаточно, чтобы заставить Ларкена обнаружить у себя внутри безумие.
Он любит ее. Каким-то образом за последние несколько дней он влюбился в эту сумасбродную и безудержно романтичную предательницу.
Когда он признался в этом тетушке Минти, то с его сердца и с его жизни словно свалился какой-то груз. Он любит Талли. И, черт его возьми, если он позволит кому-то причинить вред ей или тем, кого она любит.
– Извините меня, простите меня, – говорил он, расталкивая толпу в переполненном
– Вот так дела! – воскликнула одна матрона, когда он бесцеремонно протиснулся мимо нее к краю танцевальной площадки.
Перед ним кружились пары, разъединялись и снова подходили друг к другу, но Талли нигде не было видно.
Где же она, черт побери?
А затем, словно в ответ на свои молитвы, Ларкен заметил ее. Облегчение, которое он испытал, немедленно сменилось чувством вины. Девушка выглядела абсолютно несчастной, шествуя в линии танцующих вместе с лордом Норриджем, который, как полагается, держал ее за руку, но вместе с тем улыбался и подмигивал другим леди, мимо которых двигался.
Господи, что за хлыщ! Ларкен понял, что должен мисс Лэнгли нечто большее, чем просто искреннее извинение за то, что подписал ее на два – или больше? – танца с этим идиотом.
Что ж, он сделает все возможное и освободит ее от этой ситуации – и барон так и сделал: выставил руку, поймал Талли за локоть и вытащил ее из линии танцующих в толпу зрителей.
Интересно, подумал Ларкен, сколько времени понадобится Норриджу, чтобы понять, что он сам по себе.
Что же касается Талли, то тут не обошлось без сопротивления, она упиралась каблуками в пол и пыталась вырваться из его хватки. Когда ей это не удалось, то девушка обругала его, не стесняясь в выражениях. На русском языке. Достаточно красочно описав его родителей. Или отсутствие таковых.
Как будто Ларкен отпустил бы ее из-за шквала оскорблений. Сейчас или когда-нибудь. Такая сцена скорее заставила бы его усмехнуться, если бы ставки не были столь высоки.
– Отпустите меня или я закричу, – пригрозила Талли.
– Кричите, – заявил ей барон, – и я переброшу вас через плечо и позволю каждому мужчине в этом зале полюбоваться вашими лодыжками и в придачу – вашим очаровательным задом.
Ее глаза расширились, а рот приоткрылся в форме буквы «О», словно она и в самом деле собиралась закричать так, чтобы услышали даже мертвые, но, должно быть, мисс Лэнгли расслышала неуступчивую интонацию в его угрожающих словах, и поэтому промолчала.
Хотя это не удержало ее от того, чтобы продолжить упираться каблуками.
Они прошли сквозь дверной проем, по салону, а затем еще по одному. И наконец добрались до комнаты, где Ларкена измеряли и кололи булавками портные.
Еще до того, как они остановились, он выдвинул требование:
– Вы должны сказать мне, где находится Дэшуэлл. Немедленно.
В ответ Талли громко, с негодованием фыркнула. Скрестив руки на груди и покачиваясь на каблуках, она сердито уставилась на него.
Итак, это будет нелегко, но она достаточно быстро поймет, что ему можно доверять.
– Вы не понимаете, – сказал ей барон, – его жизнь в опасности.
О, эти слова заставили девушку заговорить.
– Да, я бы тоже так сказала. В опасности от вас.
Ларкен слегка отшатнулся, словно она ударила его. И при этом едва заметном движении Талли воспользовалась шансом, чтобы ускользнуть от него, но барон снова поймал ее и в этот раз притянул вплотную к себе, крепко держа обеими руками.
– Лорд Ларкен, отпустите меня. – Ее слова были произнесены с таким убийственным спокойствием, что он едва не сделал именно это.
Едва.
– Только после того, как вы скажете мне, где Дэшуэлл. Я должен знать.
Девушка покачала головой.
– Никогда.
Наклонившись, Ларкен посмотрел ей в глаза.
– Черт возьми, это не игра, мисс Лэнгли. Не ваш вздор насчет леди Персефоны.
Уставившись на него в ответ, отвечая ему слово в слово, она проговорила:
– А для меня это никогда и не было игрой, милорд.
О, Господи, этот разговор закончился ничем. Он попытался зайти с другой стороны, ослабил хватку и попытался слегка улыбнуться.
– Талли, пожалуйста. Я умоляю тебя, скажи мне, где он. Ты должна довериться мне. Твоя тетушка Минти сказала…
– Тетушка Минти? Что вы с ней сделали?
– Ничего!
– Тогда какое отношение она имеет ко всему этому?
Ларкен отодвинулся назад. Правда едва помогла бы его дел, но он не собирался позволять еще одной лжи вставать между ними. Отделять их друг от друга.
– Я только что был в твоей комнате наверху…
– В моей комнате? В поисках Дэшуэлла, как я полагаю?
Все хуже и хуже, вздрогнув, подумал барон.
– Да, – выдавил он. – Если тебе нужно знать, то тогда да, я был в твоей комнате в поисках его.
– И если бы вы нашли его, то тогда что, милорд? – Этот вопрос повис в воздухе.
Честность. Никакой лжи, сказал себе Ларкен.
– Я убил бы его.
Талли отшатнулась и выскользнула из его рук.
– Совершили бы убийство, вы имеете в виду.
Ларкен кивнул.
– Так почему, как вы думаете, я должна помочь вам найти Дэшуэлла, когда вы твердо намерены убить его? – Она снова обошла его и переместилась так, чтобы между ними оказалось кресло. С таким же успехом между ними мог бы располагаться Ла-Манш. – Как вышло, сэр, что вы готовы убить друга? Неужели вы так относитесь к тем, кого любите? Легко расстаетесь с ними и забываете их в нескончаемых поисках чести? Я спрашиваю вас, сэр, какая честь может быть в убийстве?
– Талли, выслушай меня. Все изменилось. Ты должна поверить мне. Твоя тетушка Минти так и сделала. Вообще-то, именно ее рассуждения помогли мне увидеть вещи в правильном свете. На кону поставлено нечто большее, чем просто жизнь Дэшуэлла. Когда мы открыли сундук…