Призрак Проститутки
Шрифт:
Хочу получать от Вас весточки и писать вам о том, как я живу. Во мне произошли такие большие перемены. Конечно, я нарушаю данное обещание. (Я отказываюсь назвать это клятвой, поскольку Хью принудил меня к тому. А дать слово в минуту величайшей слабости — это не значит дать слово от души.) Исходя из такой сомнительной логики я решила не говорить Хью, что собираюсь возобновить с вами переписку. Он не согласился бы, и в результате моя жизнь с ним стала бы невыносимой. Я не подчинилась бы, а он никогда не принял бы моего бунта. И наш брак, протекавший уравновешенно и, честно говоря, счастливо благодаря его невероятной заботе обо мне, когда я больше всего в этом нуждалась, мог бы снова попасть в шквал.
Я, несомненно, многому научилась. Живешь так, как получается, но душа жаждет большего. Исходя из этой логики, мне нужны ваши письма. Так что у меня зародилось неистребимое желание обмануть Хью, и я намерена рассказать вам о себе куда больше, чем вы ожидаете, — скоро я загружу вас длиннющим письмом.
Угадайте кто.
P. S. Можно совершенно спокойно снова пользоваться диппочтой. Однако адрес новый. Адресат по-прежнему Полли Гэлен Смит, но адрес другой: Дорога АТ-658-НФ
В ответ я отправил послание в две строки: «Сообщаю, что ваш Рождественский подарок прибыл в целости и сохранности. Жду слов и музыки».
5 января 1958 года
Дорогой Гарри!
Кристофер сейчас, наверное, привел бы вас в восторг. Каким прелестным малышом стал ваш крестник! Конечно, он еще в той стадии, которая так пугает и о которой меня предупреждали другие матери: уже ходит, но еще не говорит! Не могу вам описать, как это меня пугает, и это может длиться еще не один месяц. Единственная возможность уберечь от Кристофера мебель — это держать его либо на улице в кресле-ходилке, либо в загончике наверху. Очутившись в гостиной, он ведет себя как пьяный громила: топает всюду, вытянув ручонки, и пытается перевернуть все благоприобретенные вещицы. Господи, до чего же я его люблю! Всякий раз, как я кричу: «Нет!» — когда он намеревается сбросить на пол Эльфа ручной работы или прелестного Пимма, малыш поворачивает ко мне исполненную решимости мордашку с этакой ухмылочкой, а в глазах — коварный, как у Хью, огонек. Господи, я становлюсь просто ужасной, когда затрагивается моя любовь к собственности. Голос плоти и крови умолкает перед античной ценностью.
Вот пишу вам и вижу, что готовлю вас к большущей исповеди. Не знаю, насколько вы поняли подлинную картину той духовной пропасти, в которую я погрузилась много месяцев назад. Да, я обязана этим ЛСД, и броши, и Хью, и вам — все это я уже признала, но были еще и неуправляемые фантазии. И серьезные, совершенно конкретные трудности. О подлинной причине того, что со мной произошло, я с вами никогда по-настоящему не говорила. Это связано с моей работой в Технической службе.
Поведаю вам теперь, что всякий раз, как я думаю о конгломерате кабинетов и коридоров Технической службы в нашем крыле на Аллее Тараканов, я мысленно представляю себе Аллена Даллеса, идущего, сморщив нос, по нашим дурно пахнущим коридорам. В моих снах и видениях он с хвостом и с раздвоенными копытами. Вам известно, что он родился с изуродованной ступней? Семейство Даллес мигом его оперировало, так что теперь он лишь слегка прихрамывает, когда подагра не вынуждает его уменьшить свои сатанинские аппетиты. Учитывая тропизмы Аллена, он, естественно, и женился на девице по имени Кловен (замените «н» на «р»)[91]. Гарри, извините за эти мишени для насмешек, но временами я ненавижу Хью и ненавижу Аллена, ибо они подавляют меня, что, как я подозреваю, и должен делать хороший начальник.
Но не волнуйтесь: размышления, вызванные этими буйными эмоциями, позади, и я рассказываю вам о них лишь для того, чтобы вы поняли весь накал владевших мною чувств. Видите ли, я порой испытывала сильное раздвоение по поводу дозволенности нашей работы в Технической службе. Столь многое в ней связано с контролем над мыслями. Получается, что мы манипулируем душами людей. И однако же, мой Проститутка всецело за такой контроль, если он осуществляется людьми, которых он одобряет. Да, идет великая война за будущее человечества — христиане против красных! И разве не блестяще придумали русские материалисты, выбрав для своей эмблемы цвет крови и огня! Блестяще, говорю я, потому что это привнесло необходимый привкус стихии в их материалистическую пустоту. Я говорю бред? Единственная концепция, с которой я сжилась с тех пор, как встретила Хью, состоит в том, что коммунисты двадцать четыре часа в сутки изыскивают способы совратить души людей, следовательно, и мы должны трудиться двадцать четыре часа в сутки, чтобы разрушить их замыслы. Техническая служба — это храм, где мы не только выискиваем тайные микробы, но занимаемся гипнозом, производим снадобья, путающие мысли, и разрабатываем психологические методы воздействия на противника, прежде чем он одолеет нас. Собственно, Хью прочел мне настоящую лекцию, прежде чем мы поженились. Из этой лекции напрашивался вывод (и это любимый тезис Хью об источнике человеческой энергии), что, только когда лучшее и худшее в человеке нацелено на выполнение одной и той же миссии, человек действует в полную силу. В момент особой откровенности Хью признался мне: «Я занимаюсь скалолазаньем, потому что мне необходимо побеждать страх перед падением с большой высоты, — это хороший метод, но я также получаю от этого удовольствие, потому что тем самым я могу подняться над другими и унизить их, и это тоже глубоко сидит во мне». Гарри, меня взволновала его искренность. Я знала, что глубоко под полированной внешностью студентки университета таятся шекспировские кровавые страсти, вещи, о которых не говорят. Я знала также, что Хью — тот человек, который может проложить для меня спокойную дорогу через этот сокрытый во мне мир.
Ну, мой будущий супруг и действовал согласно своему тезису. Он сказал, что нам посчастливилось работать в ЦРУ, потому что лучшее и худшее, что в нас есть, может быть направлено на благородные цели. Мы призваны ставить преграды КГБ, одолеть эту организацию, сотрудники которой, «эти трагические ребята», по словам Хью, все хорошее и плохое, что в них есть, используют для неблагородных целей.
Итак, я пошла работать в Техническую службу с благословения Аллена, чувствуя на талии крепкую руку Хью, которая поддерживала меня. Я готова была нырнуть в самые глубины, но, как только я прошла подготовку, меня, конечно, обернули ваткой. Персонал Технической службы, как вы, наверное, догадываетесь, так же разделен на ячейки, как и во всех других отделах управления. Даже сейчас, после пятилетнего пребывания в недрах Технической службы, я не могу сказать наверняка, занимаемся ли мы «мокрыми» делами или же, оставив убийства в стороне, занимаемся кое-чем похуже, например, разработкой способов прекращения человеческой жизни. Если верить наиболее мрачным слухам, то это так. Такого рода слухи поступают ко мне больше всего, конечно, от Арни Розена, а я не убеждена, что ему всегда можно верить. (Слишком он любит дикие россказни.)
Что ж, пришло время допустить вас к подобию исповеди. Года полтора назад Арнольд Розен начал работать у меня и вскоре стал моим помощником номер один. Он человек блестящий и плохой. Слово «плохой» следует воспринимать в понимании выпускницы Рэдклиффа. Употребляя его применительно к мужчине, мы имели в виду, что он гомосексуалист. Арнольд — и вы ни в коем случае не должны это повторять — очень тщательно скрывает свое пристрастие.
Хотя он и говорит, что отказался от секса, поступив на работу в Фирму, я ему не верю. А он в этом клянется. Должно быть, вынужден. Кажется, он был в школе чем-то вроде королевы. Трудно себе это представить. Он, наверное, был очень смешной, в очках, выпускник с самыми высокими оценками, но и с пристрастием к «грязи», как он выражается. Узнав его поближе (а тогда он перестает изображать из себя восторженного пса, лижущего тебе руку, как он это делал при Хью), ты видишь, что это безнравственный и невероятно смешной сплетник. Я спросила его, как он умудрился пройти сквозь трепещущие крылышки птички на вступительном тесте, и он сказал:
«Дорогая моя, мы же знаем, как проходить тест на детекторе лжи. Это входит в нашу эрудицию».
«Ну и все-таки как?» — спросила я.
«Вот уж не могу вам сказать. Это оскорбит ваше чувство приличия».
«У меня его нет», — сказала я.
«Киттредж, вы самый наивный и закрытый человек, какого я знаю».
«Скажите же», — не отступалась я.
«Дорогая моя, мы поглощаем уйму гороха».
«Гороха?» — Я не понимала. Ровным счетом ничего.
«Надо только узнать, когда будет тест, и затем пережить небольшой период неудобства. В ожидании теста надо съесть хорошую порцию гороха».
Я шлепнула его по руке.
«Арни, ты психопатический лгун».
«Правильно. Фокус в том, чтобы во время теста думать только о своих кишках. Твой мозг не фиксирует, лжешь ты или нет. Ты думаешь лишь о том, чтобы держать под контролем свой сфинктер. Должен вам сказать, что человек, проводивший тест, здорово на меня злился. „Ты из этих, — заявил он. — Во всех ответах присутствует напряжение. Ничего нельзя понять“. — „Извините, сэр, — сказал я ему. — Наверное, я что-то не то съел“».
Гарри, он своего рода дьявол. Если бы я раньше не пришла к выводу насчет Альфы и Омеги, Арни Розен навел бы меня на эту мысль. В нем две совершенно разные личности: одна, с которой, я полагаю, вы знакомы, и другая — совершенно отличная от первой. Я думаю, Хью присоединил его к моему двору, чтобы возле меня был хотя бы один умный человек. Розену, безусловно, доставляет удовольствие удовлетворять мое чрезмерное любопытство по поводу некоторых странных личностей, которых встречаешь в коридоре. Он полон слухов о том, что происходит вокруг. «Киттредж, вы чувствуете, какая аура исходит от этой закрытой двери?! Это логовище Дракулы!»
Я с этим соглашаюсь. Я этому верю. А потом думаю, не слишком ли я чувствительна к оккультному. (Возможно, вы помните, как полтора лета назад я увидела в Крепости призрак Огастаса Фарра и в моем сверхлихорадочном воображении он прихрамывал, совсем как Аллен, когда у него «плохой день». Ха-ха!)
Я хочу увести вас еще на несколько лет назад. К тем временам, когда меня держали в ватке. Аллену Даллесу так понравилась моя выпускная работа в Рэдклиффе об Альфе и Омеге, что он сразу принял меня на работу. По завершении подготовки — помните, это было той весной, когда мы познакомились? — я была направлена с пятью другими выпускниками, и не подозревавшими, что их занятия оплачивает ЦРУ, на психологический факультет Корнеллского университета. Еще одно ловкое прикрытие. Я летала каждые две недели на семинар в Итаку, чтобы проверить, насколько я продвинулась в своем исследовании.