Призрак Рембрандта
Шрифт:
Финн не сомневалась, что многие ньюйоркцы сочли бы этот город старомодным, но ей он очень нравился.
Улица Херенграхт оказалась набережной канала, на ней стояли большие дома и росли маленькие деревья. На дороге вдоль тротуара выстроились припаркованные под углом машины, а в темной воде у парапета покачивались плавучие дома. Как и везде, велосипеды заметно превышали числом автомобили. В воздухе витал непонятный, тяжелый запах, происхождение которого Финн никак не могла определить: вроде бы пахло морем и еще чем-то гораздо менее приятным – точно где-то поблизости разлагалась большая куча мусора.
– Это канализация, – объяснил Билли, заметив, как она морщит нос. – Амстердам, наверное, единственный в Европе город, где отходы сливают прямо в воду.
– В каналы? – ужаснулась Финн. – Прямо не очищенные?
– Они рассчитывают, что отлив унесет все в море.
– Век живи – век учись, – вздохнула Финн.
Она была огорчена. За те несколько кварталов, что они прошли от офиса Дерлагена, она успела влюбиться в этот милый, дружелюбный город с его политкорректными велосипедами и веселыми трамваями. Любовь, может, и слепа, но, к сожалению, наделена обонянием.
– Пришли, – объявил Билли.
Они стояли у дверей дома номер сто восемьдесят восемь.
Это было довольно большое здание в три этажа, не считая цокольного, красивое и абсолютно симметричное: четыре высоких окна и дверь между ними на первом этаже и по пять окон на следующих двух; крутая крыша с двумя слуховыми окнами и двумя высокими трубами и крыльцо, к которому вели несколько ступенек. На массивном каменном козырьке был выбит герб Богартов и цифры 1685.
– Тук-тук, мы пришли, – пробормотала Финн, доставая из сумки ключ.
Она легко отперла тяжелую дверь, и они шагнули в дом.
12
Как и обещал Дерлаген, справа от двери они обнаружили небольшую панель. Финн сунула в отверстие узкий конец чипа, и красный мигающий огонек превратился в зеленый. На дисплее появилась надпись: «Для активации – повторить».
– Закрой дверь, – попросила Финн.
Билли подчинился, и она опять нажала на медиатор. Огонек стал красным, а надпись сообщила: «Сигнализация активирована».
– Ну что, пошли на экскурсию?
– У меня такое чувство, будто мы вломились в чужой дом, – пожаловался Билли.
Финн кивнула. Она тоже испытывала странную неловкость, хоть и помнила, что дом отныне принадлежит им. Ей очень хотелось распахнуть окна: воздух здесь был застоявшимся и каким-то неживым.
Прямо перед собой они видели вытянутый холл с дверями по обе стороны. На белых крашеных стенах висело несколько картин, все современные. Холл производил впечатление как будто нарочитой безликости – точно Питер Богарт, обставляя его, старался скрыть свои истинные вкусы и пристрастия.
В передней части дома, направо и налево от холла, они обнаружили две просторные светлые комнаты с окнами, выходящими на улицу. Та, что справа, походила на офис. За ними располагались еще две комнаты: большая прямоугольная гостиная с богато украшенным камином слева и такая же большая столовая – справа. Одна узкая лестница вела отсюда наверх, а другая – вниз, на цокольный этаж. Заканчивался холл небольшой уютной комнатой, выходящей в крошечный садик позади дома. Возможно, когда-то там была комната для завтрака или старомодный музыкальный салон.
– А где же кухня? – удивилась Финн.
– Если судить по Англии, то в таком старом доме кухня должна быть внизу.
– Знаешь, я ожидала чего-то совсем другого, – призналась Финн.
– Я тоже. Думал, нам достался викторианский особняк, забитый старой мебелью. Неудобные диванчики из конского волоса, портреты предков по стенам и все такое.
На самом деле дом оказался полной противоположностью нарисованной им картине. Стены во всех комнатах, как и в холле, были выкрашены в белый цвет и увешаны большими цветными фотографиями экзотических пейзажей и современными картинами – яркими и абстрактными. Мебель выглядела так, словно всю ее закупили в одном магазине – какой-нибудь дорогой голландской версии «Икеи». Узкие доски пола из розового дерева были отполированы до блеска.
Они вернулись к лестнице, поднялись на второй этаж и обнаружили там четыре спальни, одну большую ванную и отдельный туалет. Только та спальня, что находилась в передней части дома, казалась обитаемой. Опять белые стены и современная простая мебель. Два больших шкафа: в одном – дорогие костюмы, в другом – повседневная одежда. На тумбочке у кровати – стопка книг на голландском: судя по обложкам, почти все исторические. Среди них Финн отыскала и одну английскую: «Земля под ветрами», автор – Аньес Ньютон Кейт, издана в Лондоне в тысяча девятьсот тридцать девятом году. Она открыла первую страницу:
– «Приключения в Сандакане». – Перевернула еще одну и обнаружила карту. – Похоже, это провинция в Северном Борнео.
– Там, где в последний раз видели Богарта? – заинтересовался Билли. – Вряд ли это простое совпадение.
Финн перелистала еще несколько страниц.
– Тут многое подчеркнуто, и есть заметки на полях, – сообщила она.
– Надо будет рассмотреть поподробнее, – сказал Билли, и она положила книгу в сумку.
Они поднялись и на третий этаж, но там оказалось только полдюжины совершенно пустых комнаток, покрытых слоем пыли.
– Для слуг, – объяснил Билли.
В мансарде новые хозяева нашли две кладовки, а в них – несколько разрозненных предметов мебели, старой, но не антикварной. Они не поленились выдвинуть все ящики, но не обнаружили в них никаких личных вещей – ни бумаг, ни старых записных книжек, ни писем.
– Такое впечатление, что он здесь совсем не жил, – заметила Финн.
– А может, так оно и есть? – предположил Билли. – Что, если он использовал этот дом только как… есть какое-то специальное выражение… только как pied-`a-terre [13] – место, где он вешал шляпу, когда приезжал в Амстердам, а жил на самом деле совсем в другом месте?
13
Временное пристанище (фр.).