Про что щебетала ласточка Проба "Б"
Шрифт:
Это томительное бездятельное ожиданіе было ужасно. Она должна была знать, что онъ стоялъ тутъ уже полчаса и ждалъ ее, ждалъ ея слова, одного только взгляда, который сказалъ бы ему: я принадлежу теб, такъ же какъ ты мн; врь въ меня, какъ я въ тебя. Отъ чего она не шла? Минута была самая удобная, какой, можетъ быть, не выдастся въ цлый день: Брандовъ только передъ этимъ прошелъ черезъ двор къ конюшнямъ, какъ онъ длалъ каждое утро; утренній завтракъ стоялъ на стол; обыкновенно въ это время они проводили съ полчаса вдвоемъ безъ помхи -- а сегодня, сегодня она оставляетъ его одного!
Имъ овладло невыразимое нетерпніе; онъ сталъ ходить взадъ и впередъ по комнат, каждую минуту обращая глаза
Онъ прижалъ руки къ своимъ бьющимся вискамъ; ему казалось, что онъ сойдетъ съ ума, если еще продлится эта мука. Потомъ ему пришла мысль, ужасне всхъ прежнихъ. Можетъ быть она боится его? Можетъ быть стыдъ удерживаетъ ее отъ встрчи съ человкомъ, на груди котораго билось вчера ея сердце, чей поцлуй она приняла и возвратила? Нтъ, нтъ, тысячу разъ нтъ! Что бы ни удаляло ее отъ него, только не это, никакъ не это! Думать такъ -- значитъ оскорблять ее, гордую женщину! Она способна скоре умереть, чмъ согласиться на безчестную жизнь. Можетъ быть она больна при смерти, безъ помощи, одна...
Въ эту минуту послышался голосокъ Гретхенъ: "мама, я хочу съ тобой, возьми меня съ собой къ дяд Готтгольду, я хочу поздороваться съ дядей Готтгольдомъ", а потомъ тихій, уговаривающій голосъ Цециліи; дверь отворилась -- и она вошла.
Готтгольдъ бросился къ ней, но усплъ сдлать только нсколько шаговъ. Она подняла об руки съ выраженіемъ трогательной мольбы, и та же трогательная мольба выражалась въ ея большихъ, полныхъ слезъ глазахъ и въ каждой черт прелестнаго, покрытаго смертельной блдностью лица. Съ этимъ молящимъ жестомъ она подошла къ нему и наконецъ дрожащими губами, едва слышно, проговорила:
– - Простишь ли ты меня, Готтгольдъ?
У него не было силъ отвчать; этотъ жестъ, это выраженіе, эти слова -- все это говорило ему, что, такъ или иначе, для него все погибло.
Ему стало страшно больно, а потомъ сердце его закипло отъ гнва; онъ захохоталъ.
– - Такъ вотъ твое мужество, вотъ все на что у тебя достало силы!
Руки ея опустились, вки сомкнулись, но всему лицу прошла судорожная дрожь, она трепетала всмъ тломъ.
– - Нтъ, Готтгольдъ, не все. Но благодарю тебя за то, что ты такъ сердишься; иначе я не могла бы этого сдлать. Нтъ, не смотри на меня такъ! Лучше смйся, какъ ты сейчасъ смялся! Что же длать человку какъ не смяться, когда любящая его, какъ онъ полагаетъ, женщина приходитъ и говоритъ...
– - Не нужно, вскричалъ Готтгольдъ,-- зачмъ говорить? это непостижимо, но понятно и безъ словъ.
Онъ пошелъ къ двери.
– - Готтгольдъ!
Въ голос ея слышалось отчаяніе; молодой человкъ оставилъ ручку двери.
– - Цецилія, можетъ ли это быть? И испугалъ тебя своей горячностью, этого никогда больше не будетъ. Скажи мн только одно слово; скажи, что любишь меня, и я перенесу все остальное;-- все остальное для меня ничего незначитъ; все это придетъ само собою; по отпустить меня такъ -- нтъ, ты не сдлаешь этого!
Напрасно искалъ онъ въ ея лиц отвта. Вс ея черты словно застыли въ какой-то странной, ужасной улыбк.
– - Нтъ, сказала она,-- такъ не отпущу; не отпущу до тхъ поръ, пока ты не дашь мн, общанія, что спасешь моего мужа, котораго я люблю его и уважаю и съ которымъ я не могу и не хочу разстаться.
Она выговаривала слова медленно, беззвучно, какъ выученный наизуетъ урокъ, и вдругъ остановилась, какъ спутавшаяся школьница.
– - Что значитъ эта комедія?
Въ эту минуту отворилась дверь изъ спальни, показалась кудрявая головка заглядывающей Гретхенъ, а потомъ и сама она прыгнула къ матери. Цецилія прижала ребенка къ себ; вмсто прежней блдности ея лицо покрылось яркимъ лихорадочнымъ румянцемъ, и она торопливо продолжала: "онъ банкротъ, если только ты не спасешь его. Дло въ... въ..."
Она выпустила Гретхенъ, и схватилась руками за лобъ.
– - Мама! Мама! закричала Гретхенъ и принялась громко плакать, когда Готтгольдъ повелъ шатающуюся Цецилію къ ближайшему стулу.
– - Что такое съ моей женой? спросилъ Брандовъ.
Готтгольдъ не слыхалъ, какъ тотъ вошелъ. Цецилія при первомъ звук его голоса высвободилась изъ рукъ Готтгольда и стояла теперь между нимъ и своимъ мужемъ, безъ опоры, прижавъ къ себ ребенка, блдная какъ смерть; но лицо ея выражало страшную ршимость, а въ тихомъ голос слышалась твердость, когда, поднявъ глаза на мужа, она сказала:
– - Онъ знаетъ и сдлаетъ все.
Она обратилась къ Готтгольду.
– - Неправда ли, Готтгольдъ, ради нашей старой дружбы, ты это сдлаешь?.. Прощай, Готтгольдъ: мы больше не увидимся.
Она протянула ему холодную, какъ ледъ, руку, взяла на руки Гретхенъ и не оборачиваясь вышла изъ комнаты: а Гретхенъ, протянувъ черезъ ея плечо свои рученки Готтгольду, кричала: "принеси мн сегодня что нибудь хорошенькое, дядя Готтгольдъ! Слышишь, дядя?"
XVI.
– - Какъ это женщины изъ всего длаютъ трагедію! воскликнулъ Брандовъ.-- Да это просто мука! сама вызвалась, а теперь -- впрочемъ разв отъ нихъ можно требовать послдовательности?
– - А чего ты требуешь отъ меня? спросилъ Готтгольдъ.
Онъ слъ къ столу, а Брандовъ между тмъ безпокойно ходилъ но комнат взадъ и впередъ, хватаясь то за то, то за другое дло.
– - Требуешь! какъ ты странно выражаешься! требуешь! еслибы мн было что отъ тебя требовать, я бы такъ долго не молчалъ; но мн кажется, моя жена все теб сказала, или она...
– - Она все сказала, кром суммы какую теб нужно!
– - Кром суммы! отлично, превосходно! совершенно по женски! Кром суммы! Разумется, стоитъ ли придавать значеніе такимъ второстепеннымъ вещамъ!
Брандовъ попробовалъ засмяться, но смхъ вышелъ какой-то хриплый.
– - Однимъ словомъ?
– - Гмъ, однимъ словомъ! надюсь, что и ты тоже ршишь однимъ словомъ! мн нужно двадцать тысячъ талеровъ.
– - Къ какому времени?
– - Вотъ въ томъ-то и штука, чортъ возьми! десять тысячь, которыя я долженъ Попечительному Совту за истекшій срокъ аренды, надо внести въ главную монастырскую кассу въ Зюндин завтра, раньше полудня,-- а не то Селльенъ, если только онъ прідетъ сегодня, хотлъ тотчасъ же отвезти ихъ; разумется, это не боле какъ любезность съ его стороны, да и меня тоже ничто не обязываетъ къ этому. Значитъ, дло терпитъ. Остальное, то есть пятнадцать тысячъ -- долгъ на честное слово, и я долженъ заплатить его сегодня вечеромъ, если не желаю потерять своего гндаго и всю собранную въ ныншнемъ году пшеницу, которые играютъ въ этомъ случа роль заклада. Между нами будь сказано, мтили-то собственно на гндаго; они, то есть оба Плюггена и Редебасъ, просто заставили меня взять деньги и назначить срокъ на сегодняшній день, потому-что знали въ какихъ я тискахъ по милости моей аренды и были уврены, что я ни въ какомъ случа не буду въ состояніи заплатить, и гндой-то достанется имъ! Плуты! мерзавцы! Отдать имъ гндаго, тогда какъ на него у меня въ книг ужь теперь записано на пятнадцать тысячъ пари, и онъ наврное выручитъ мн свои тридцать тысячь; это также врно, какъ то, что меня зовутъ Карлъ Брандовъ!