Про что щебетала ласточка Проба "Б"
Шрифт:
Онъ длалъ видъ, будто въ сердцахъ не помнитъ что говоритъ, билъ хлыстомъ но воздуху и по отворотамъ своихъ сапоговъ, а самъ украдкой взглядывалъ на Готтгольда, который все еще неподвижно сидлъ у стола, ноднеревъ лобъ рукою.
– - И эти деньги долженъ доставить теб я? Какъ это это пришло теб въ голову?
– - Да вотъ какъ, приблизительно. Жена сказала мн, что ты сегодня же удешь отъ насъ. Разумется, я весьма сожалю объ этомъ; но у тебя конечно есть свои причины, достойныя, въ моихъ глазахъ, всякаго уваженія, хотя я и не знаю ихъ. Такъ можетъ быть ты захочешь воспользоваться экипажемъ, который я сейчасъ посылаю за Селльеномъ въ Прору. Я дамъ теб Генриха Шееля, на него я вполн полагаюсь, и Генрихъ могъ бы тотчасъ же и привезти пятнадцать тысячь, которыми
– - А если Вольнофъ не согласится дать мн этихъ денегъ?
– - Какъ не согласится? но вдь мн кажется у тебя на немъ пятьдесятъ тысячь?
– - Всего десять, ни гроша больше!
– - Но Земмель уврялъ меня, что...
– - Земмель ошибается.
Брандовъ такъ и остановился на мст съ поднятымъ хлыстомъ. Неужели этотъ господинъ хочетъ еще торговаться? Не думаетъ ли онъ отдлаться какими-то жалкими десятью тысячами?
По его рзкому, сегодня необыкновенно блдному лицу пробжала презрительная усмшка и хлыстъ снова засвистлъ въ воздух.
– - Ба! такъ у тебя есть кредитъ на пятьдесятъ тысячь. Кредитъ -- это деньги; никто этого не знаетъ лучше меня, потому-что я уже давно живу кредитомъ. Но, твоя воля! Я прошу не за себя -- я сдланъ изъ крпкаго матеріала, я вынесу и эту бурю. Бдную Цецилію жаль мн. Она такъ крпко разсчитывала на твою дружбу, такъ убждала довриться теб...
Готтгольдъ долженъ былъ собрать вс свои силы, чтобы не выйти изъ себя во время этой отвратительной сцены и не показать своему противнику, какъ жестоко онъ страдалъ. Вдругъ въ глазахъ его потемнло, въ ушахъ послышался звсъ, ему казалось что онъ лежитъ на полу, а Карлъ Брандовъ стоитъ надъ нимъ и собирается нанести ему второй ударъ. Тутъ онъ сдлалъ страшное усиліе, чтобъ освободиться отъ угрожавшаго ему обморока, и, поднявшись, сказалъ:
– - Хорошо, Цецилія не напрасно разсчитывала на мою дружбу, ты не ошибся въ своемъ разсчет.
Бранеовъ испугался выраженія смертельно-блднаго лица Готтгольда: онъ невольно отступилъ отъ него. Ему хотлось отвтить шуткой, что, когда дло касается его долговъ, онъ не иметъ привычки ошибаться въ разсчет; не Готтгольдъ оборвалъ на середин фразы презрительнымъ: "довольно" и ушелъ отъ цего, чтобъ собираться въ дорогу.
Четверть часа спустя экипажъ, управляемый Генрихомъ Шеелемъ, катился, туманнымъ утромъ, черезъ пустошь въ Прору.
XVII.
Въ маленькой уютной гостиной госпожи Вольнофъ въ верхнемъ этаж, съ выходившей на балкон дверью, только-что отпили кофе; мужчины ушли внизъ, въ контору, выкурить по сигар. Дамы еще сидли за столомъ, съ котораго молоденькая миловидная горничная убирала кофейный приборъ; трое дтей въ восторг отъ перемны въ домашнемъ порядк -- кофей обыкновенно пили внизу -- шумли и развились вокругъ, къ величайшему удовольствію госпожи Вольнофъ, между тмъ какъ Альма Селльенъ съ недовольнымъ видомъ приложила къ блому лбу нжную, тщательно лелемую руку.
– - Не можешь ли ты выслать отсюда дтей?
– - Выслать дтей! воскликнула госпожа Вольнофъ, съ изумленіемъ взглянувъ своими круглыми карими глазами на своихъ темноглазыхъ любимцевъ.
– - У меня всегда поутрамъ немножко разстроены нервы; а сегодня мн еще придется хать за городъ, стало быть я должна быть вдвое осторожнй.
– - Ахъ, извини, милая Альма! Я совсмъ забыла, что ты къ этому не привыкла. Впрочемъ не думай, что у меня всегда такой гвалтъ; но вотъуже третій день, съ тхъ поръ какъ отъ насъ отошла Стина -- Господь съ нею, я не хочу осуждать ее; бдная старушка собирается замужъ, дк къ тому же еще за молодаго человка, который почти могъ бы быть ей сыномъ, такъ конечно ей нельзя терять времени. Она похала къ своимъ родителямъ; не дальше какъ черезъ дв недли будетъ свадьба. Ей тяжело было разстаться съ дтьми.
– - Ты вдь хотла выслать дтей, милочка!
Дтей выслали; Альма Селльенъ въ изнеможеніи прислоннилась въ уголъ диванчика и сказала, закрывая, словно въ полудремот, свои нжные голубые глаза: "Я уврена, что намъ не миновать разочарованія".
– - Что ты хочешь сказать, милая Альма? спросила госпожа Вольнофъ, все еще думавшая о своихъ дтяхъ.
– - Мой мужъ просто бредитъ имъ; а онъ вчно восхищается такими людьми, которыхъ я нахожу потомъ просто отвратительными.
– - На этотъ разъ ты ошибаешься! воскликнула госпожа Вольнофъ, которая, увлекшись такой интересной темой, не разслышала даже крику своего меньшаго ребенка на лстниц;-- твой мужъ сказалъ скоре слишкомъ мало, чмъ слишкомъ много. Онъ не только красавецъ -- чему я, положа руку на сердце, не придаю особенной важности -- высокаго росту, съ изящными, очаровательными манерами, чудно гармонирующими съ нжнымъ и вмст съ тмъ ршительнымъ выраженіемъ липа, съ кроткимъ и между тмъ твердымъ взглядомъ большихъ темно-голубыхъ глазъ, съ мягкимъ, но тмъ не мене звучнымъ голосомъ...
– - Да ты длаешься просто поэтомъ, сказала Альма.
Оттилія Вольнофъ покраснла до корней своихъ курчавыхъ, чорныхъ, какъ вороново крыло, волосъ.
– - Я не отрицаю, что я его очень... очень...
– - Люблю, подсказала Альма.
– - Ну да, если хочешь; то есть такъ, какъ я люблю все доброе и прекрасное.
– - Отличная теорія, я отъ всего сердца раздляю ее; но къ сожалнію, на практик намъ надо постоянно ждать противорчія со стороны нашихъ мужей. Покрайней мр мн показалось, что твой совсмъ не въ такомъ восторг отъ твоего prot'eg'e.
– - Мой добрйшій Эмиль! сказала госпожа Вольнофъ.-- мы съ нимъ не сходимся во многихъ вещахъ, да это и не удивительно... Боже мой, онъ столько натерплся на своемъ вку! это сдлало его нсколько серіознымъ и педантичнымъ, но онъ добръ какъ ангелъ, и въ этомъ случа ты какъ нельзя боле ошибаешься: въ сущности онъ онъ интересуется Готтгольдомъ еще больше или -- если это ужь слишкомъ сильно сказано -- покрайней мр столько же какъ я!
– - Этого не видать.
– - Ну да, именно: не видать. Онъ боится выдать себя, если заговоритъ о томъ, что лежитъ у него на сердц! Я замтила, что люди, проведшіе грустную молодость, всегда бываютъ такіе. Сердцу надобны, такъ сказать, своего рода праздники,-- и если у него ихъ небыло, если оно всегда было подъ гнетомъ тсной, мрачной дйствительности, какъ у моего бднаго Эмиля, то это оставляетъ слдъ на всю жизнь. Но вотъ что я хотла сказать: тутъ играютъ роль совсмъ особенныя обстоятельства. Мой добрый милый Эмиль кончено никогда не проговорился ни однимъ словомъ, даже передо мной, какъ будто бы я могу сердиться на него за то, что тридцать или ужь кажется теперь и вс тридцать пять лтъ тому назадъ онъ былъ серіозно влюбленъ -- и именно въ Готтгольдову мать, когда они жили въ Штетин въ одномъ и томъ же дом,-- это длинная исторія, цлый романъ.
– - Вотъ какъ! сказала Альма,-- кто бы могъ подозрвать что нибудь подобное за твоимъ мужемъ!
– - Извини пожалуста, воскликнула Оттилія,-- ты, какъ я вижу, вовсе не понимаешь Эмиля; въ немъ столько свжести, силы, юношескаго огня.
– - Какая ты счастливица! сказала Альма съ легкимъ вздохомъ.
– - Надюсь, что и ты такая же; но вдь я хотла объяснить, отчего Эмиль замолкаетъ, коль скоро заговорятъ о Готтгольд. Одну причину я сказала, а потомъ онъ забралъ себ въ голову, что пребываніе Готтгольда у Брандовыхъ кончится для него -- то есть для Готтгольда -- несчастіемъ. Ты вдь знаешь, что Готтгольдъ любилъ Цецилію; да, между нами, я уврена, что онъ еще и теперь любитъ ее. Спрашиваю тебя: неужели, по твоему, это ужь такое больше несчастіе?