Про Кешу, рядового Князя
Шрифт:
В хозкомнату заглядывает Шевцов.
– Ты еще копаешься? Так до конца недели не вымоешь.
– До конца недели вымою,– обещает Кеша .
– Шевелись, молодых на машины будут распределять.
– Мне истребитель дадут?
– Топливозаправщик тебе дадут.
– С крылышками?
– С колесами.
Скучный человек этот сержант. Только и знает, что наряды раздавать. Если бы Кеше сказали,
Кеша верен своему слову. Вечером он уединяется в Ленинской комнате и приступает к письму. Временами он не удерживается от смеха – до чего же веселое сочинение получается! Какой полет мысли, сколько свободной фантазии! А когда он описывал, как сержант не умеет ползать по-пластунски и как заполз куда-то, что его только на второй день еле нашли,– со смеху покатывался. На такое письмо просто невозможно не ответить. Наврано, конечно, так, что не провернешь. Но ведь Кеша не требует, чтобы ему верили, он рассчитывает на Галкино чувство юмора.
32.
Осень машет золотой кистью направо и налево. Только к соснам, пихтам и елям не прилипает позолота. Осень как-то враз наваливается на созревшую землю, кутает ее в холодные тучи, студит зеленое сердце лета злым дыханием. Земля так разбухла от дождей, что больше не принимает влагу. Не земля, а мокрая губка – где ни наступил, там воду выжал.
Даже рокот запоздалого топливозаправщика, подъезжающего к автопарку, кажется отсыревшим, глухим. За рулем сидит Кеша , рядом – инструктор. Инструктору пора менять мундир на гражданскую одежду, но он должен прежде научить своего преемника всем премудростям работы на аэродроме.
Военный аэродром – это мир, не похожий ни ка что другое. Когда замполит Землянский и капитан Максимов для знакомства привезли пополнение на аэродром, Кеша , да и все остальные, почувствовали себя такими крохотными, такими песчинками среди скал, что до конца полетов не могли унять робость, как ягнята жались к своим сопровождающим.
Со страшным ревом взяв разгон, истребители круто вонзались в небеса. Казалось, что звонкий колокол неба не выдержит такого сотрясающего рева, расколется вдребезги. Кеша угадывал в боевых машинах такую фантастическую силу, что смертный, казалось, просто не в состоянии с ней совладать. Однако из приземлившихся истребителей выходили не боги, а самые обыкновенные человеки. Правда, одежда на них необычная – голубые шлемы с прозрачными забралами, лётные комбинезоны, плотно стягивающие сильные тела. Все пилоты как на подбор. Кеша убежден, что нужно очень долго сортировать людей, чтобы выбрать таких.
Пополнению автороты милостиво позволили подойти к одному из истребителей, на фюзеляже которого – алые цифры «06» в половину человеческого роста. Кеша даже осмелился дотронуться до гладкого, словно отполированного серебристого бока.
Выбрав время, когда стихли турбины всех самолетов, Землянский начал рассказывать, из чего состоит истребитель. Вот это фюзеляж, это плоскости, проще говоря, крылья. Прозрачный колпак над кабиной прозывается фонарем, а на хвосте – сопло турбины. Кеша диву дается: как на таких с позволения сказать крыльях этакая махина удерживается в воздухе? Это же не крылья, а треугольнички. Но ему объяснили, что при огромной скорости, какую имеет самолет, треугольничков вполне достаточно.
Поразглядывав истребитель, парни начинают так сыпать вопросами, что Землянский и Максимов не успевают отвечать. Зачем на носу пика и еще какая-то стрела? А что это за наконечники на крыльях? Не слишком ли слабо закреплены на плоскостях топливные баки? А что... а зачем... а почему...
Наконец Землянский поднимает руку:
– Теперь я задам вопрос. Что будет, если кто-то из вас не обслужит вовремя истребитель? Положим, не закачает точно в срок топливо, не прогреет двигатель или не подаст электроэнергию, кислород.
– Не улетит истребитель, это и ежику понятно,– отвечает Кеша с таким видом, точно их спутали с первоклашками.
– А дальше что?– допытывается замполит.– Продолжайте, ежик.
– Дальше? Дальше пилот не выполнит задание.
– Какое?
На Князя находит не часто посещающая его серьезность.
– Он, например, не собьет вражеский самолет.
– То есть не перехватит цель, как говорят в авиации,– уточняет Землянский.– И что же? Тут нет слабонервных, смелее.
– Ну, эта цель полетит, куда ей надо...
Куда ей надо... Действительно, разговор получается не детский. Ясно, куда надо чужому самолету. Ему надо, к примеру, в Вычедол, на родину Киселева, или в Брянск, где живет семья Калинкина , или в Грузию, где рядовой Залошвили выращивает свой чудный виноград. И несет самолет, конечно, не поздравительные открытки, а «игрушки», от которых земля встает дыбом.
Кеша рисует страшную картину, и его берет оторопь от мысли, что он когда-то может замешкаться с заправкой истребителя, а вражеский самолет спокойно полетит и натворит такое, о чем и подумать страшно. Спохватится, а ему скажут: поздно, мол, ежик – каменный век настал.
Князь робко смотрит на Землянского, и взгляд у него виноватый. Землянский улыбается:
– Вы, Киселев, догадливый ежик, делайте выводы, какая роль вам отводится в системе противовоздушной обороны!
Судя по тому, как присмирела и посерьезнела молодая солдатская поросль, выводы она делала незамедлительно.
Землянский указал на легкую с виду постройку, верхняя часть которой похожа на аквариум, и объяснил, что это командная вышка. Оттуда руководят полетами. Он поднялся на вышку по крутой металлической лестнице-трапу. Вернувшись через минуту, объявил к великой радости парней, что руководитель учебных полетов разрешил им побывать в «аквариуме».
– Будем заходить по пять человек. Каждой пятерке дается по пять минут. Никаких вопросов, возгласов и тому подобного. Обо всем поговорим потом.
Кеше повезло, он попал в первую пятерку. Открыв дверь «аквариума», он услышал обрывки фраз, доносившихся из громкоговорителя, команды, которые подавали сидящие у пульта офицеры. Чаще других звучал резкий, повелительный голос офицера, сидящего спиной к вошедшим:
– Пять семь два! Пять семь два! Заходи на посадку...