Проданная на Восток
Шрифт:
Она спустилась по трапу, чувствуя, как ветер охлаждает вспотевшую шею и бросает в лицо выбившиеся из косы волосы.
— Агата! — Джонатан резко повернулся к ней, выпустив жертву — пират осел без сознания на палубу.
Это мгновение затянулось. Агата видела только его сверкающие яростью и жаждой мести глаза, любимые и такие чужие, смертельно вымотанные магией и смертью, и сейчас больше всего на свете она жаждала его спасти.
Но она похолодела, когда взгляд Джонотана, направленный прямо на неё, застыл.
Какого морского демона?! Волосы лезли в глаза, и Агата торопливо откинула тыльной стороной руки мешающие пряди… и увидела позади Джонотана знакомое лицо.
Вильхельм! Он маг. Он тоже владеет силой!
Сражение отхлынуло от двух магов, будто всё разом поняли, что сейчас решится их судьба. Пираты ощерились клинками против матросов, и всё вокруг замерло в шатком равновесии.
— Ах, Джонотан… — цокнул Вильхельм, тоже порядком залитый кровью, рукав его камзола был разодран и лишился почти всех пуговиц, щеку пересекала глубокая, кровящая царапина. Его хриплый голос звенел от напряжения. — Мой мальчик, — прохрипел он ещё ниже, приближаясь ближе к шее Джонотана, на которой сомкнул цепкие пальцы, унизанные перстнями, — я дождался, верно? Ты сделал всё, чтобы спасти свою малышку, но я… пират и знаю, когда нужно использовать силу, а когда — ждать. И я ждал слишком долго. О да. Даже позволил тебе спалить мой корабль, паршивец ты эдакий.
— Вильхельм! — сорвался голос Агаты.
— Вы посмотрите, кто к нам пожаловал, — он улыбнулся, хищно блеснули холодные, словно воды северного моря, глаза, когда он поманил ее пальцем. — Рыбка моя, ну что же ты там стоишь, иди сюда. Иди-иди, пока я не свернул твоему ненаглядному шею. Он положил слишком много моих ребят, чтобы я оставался для него старым добрым другом. Да, Джонни? Ты ведь рассказывал Агате о нашем лихом совместном прошлом?
Он врёт. Этот пират всегда врёт.
Джонотан прикрыл глаза, и она не могла понять, собирает ли он силы для борьбы, или магия Вильхельма уже одерживает верх.
— Ну-ка, подойди, ди Эмери! — приказал Вильхельм, сорвавшись на окрик. — Мое терпение на исходе.
Агата на негнущихся ногах прошла через толпу пиратов, окруживших своего главаря. Те встретили ее ожесточенными масляными взглядами и шепотом, обещавшим самую извращенную расправу.
Они потеряли всё награбленное и корабль, многих убил Джонотан с командой.
Теперь пираты не остановятся ни перед чем.
Она остановилась перед Вильхельмом, вскинув подбородок и стараясь не смотреть на Джонотана. Тот был жив, и это главное. Она сделает всё, чтобы Вильхельм не посмел…
— Давно не виделись, рыбка моя. — Вильхельм разжал ее сведенные судорогой пальцы, отрывая от от канделябра, который она, оказывается, сжимала так, что побелели костяшки. — Что же ты молчишь? Не рада встрече?
Его губы мазнули по запястью — там, где отчаянно бился пульс.
— Ну-ну не нервничай так. Жаль, конечно, что Джонни, милый мой Джонни, такой врун. Я тоже расстроен, моя дорогая. Мы договорились о честной сделке, но он решил, что может обхитрить старого пирата, забрать себе и девушку, и одного подлого торговца, и даже драгоценности.
— Отпусти его! — выдавила Агата, не отнимая руки, но сжимая ее в кулак.
— Что-что? — Вильхельм в притворном изумлении приподнял брови. — Вы слышали? Отпустить его! Этот парень только что отправил к акулам десяток наших парней — и мою славную “Венценосную Мари”. И конечно, я должен отпустить его!
Пираты дёрнулись, будто желая кровавой мести прямо сейчас, но тут же подняли клинки все из команды “Дикарки” и охраны сокровищ ди Эмери — а их было не мало. Но никто не торопился бросаться в бой, ведь их капитан был в лапах пирата.
Джонатан дернулся, но Агата не нашла в себе сил посмотреть на него. Он справится. Ногти впились в ладонь — останутся следы, но боль отрезвляла, заставляла сконцентрироваться на главном.
— Наша сделка, — проговорила она и отстраненно порадовалась, что голос хоть и прозвучал тихо, но не дрогнул. — Ты обещал мне любое желание.
Вильхельм ее услышал. Выпрямился и оглядел с головы до ног. Тяжелый, холодный взгляд задержался на обтянутых брюками бедрах, скользнул по белой блузе с кружевом по вороту и пригвоздил к палубе, пробрал сильнее, чем скабрезные шуточки. Но Агата стояла прямо, не отводя взгляд и сжимая одну руку в кулак. Другую оттягивал канделябр, но она ни за что не разжала бы сейчас пальцев на своем единственном оружии.
— Действительно. И что же ты хочешь, Агата?
Она вздрогнула, словно звучание ее имени — впервые за всё время их “знакомства” — сделало сделку весомее. Ей весело не было и до этого, но теперь и Вильхельм перестал веселиться. Он выглядел хищником, злобной акулой, а она и правда была маленькой, глупой рыбешкой, заплывшей туда, где для нее было слишком глубоко. Но терять все равно было нечего.
— Отпусти Джонотана, забери свою шайку и уплывай. Ты уже потерял корабль и всё ценное, что на нём было. Но ты еще можешь спасти свою паршивую жизнь!
Показалось, что где-то рядом маячит ещё корабль, но Агата смертельно боялась хоть на миг отвести взгляд от пирата — этот безумный может убить Джонотана ради веселья… и её эмоций.
Вильхельм холодно улыбнулся:
— Вот как. Но, крошка, я должен тебе желание, а не три.
Она почувствовала, как сердце бьется где-то в горле. Теплый ветер путался в ее волосах, а солнце рассыпало веселые блики на воде вокруг и грело кожу. Но Агате казалось, что все внутри заледенело, она не выдержала и посмотрела на Джонотана, который стоял, замерев, и сглотнул — дёрнулся его кадык.
Медленно приоткрыв глаза, он нашел её взгляд и будто улыбнулся — не улыбка, но ее бледная тень. А еще… незаметно указал взглядом на клинок, выпавший из рук убитого им пирата — до него было два шага.
— Не… трогай… ее, — с явным трудом, но Джонотан проговорил слова по слогам, хотя, судя по всему, Вильхельм сражался с его магией и всё ещё одерживал верх.
Если Агата правильно поняла, Джонотан тянул время и давал ей возможность отвлечь Вильхельма.
— Мальчик мой, не шуми, — Вильхельм неожиданно улыбнулся, хотя на его висках тоже выступил пот: борьба с магией Джонотана явно не была легкой, — с этой маленькой рыбкой у нас действительно сделка. И в отличие от тебя, она пока не нарушала договоренностей. А, что хочет получить больше положенного… мне даже нравится. Люблю дерзких.