Продавец проклятых книг
Шрифт:
— Вы в своем уме? — возмутил Додико. — Вы не можете так поступить!
— Мне очень жаль, что я вас подвел. Но книга больше не мое дело, — ответил торговец, стараясь не встретиться взглядом с глазами графа.
Аристократ замолчал, но его лицо по-прежнему выражало презрение и досаду. Он внимательно посмотрел на Игнасио, будто искал доказательства, что тот говорит правду, потом, не медля ни секунды, повернулся и пошел к башне.
Торговец смотрел графу вслед, пока не увидел, как тот исчез внутри разрушенного здания, и только после этого позволил себе мрачно усмехнуться.
— Хорошо. Идем отсюда, — сказал он, повернувшись к своим друзьям.
Прежде чем выполнить его приказание, Уберто подошел к трупу Славника. Подросток долго смотрел на рану, рассекавшую живот, на огромные ладони, которые сжимали края раны, словно пытаясь ее закрыть. Даже мертвое, лицо чеха оставалось суровым, челюсти были сжаты, лоб нахмурен.
Сколько Уберто ни напрягал свой ум, стараясь разобраться во всех этих событиях, ему не удавалось понять, хорошим или плохим был этот человек. Он наклонился ниже, чтобы лучше рассмотреть суровые черты его лица, и спросил себя, почему этот человек сохранил ему жизнь и не подчинился полученному приказу.
В этот момент по лицу Славника вдруг пробежала судорога, и его глаза широко раскрылись. Они остекленели, и смерть уже заставила их помутнеть. Мальчик вздрогнул и в ужасе отшатнулся от умирающего, но чех схватил его за рукав и притянул к себе. Тяжело дыша, Славник пробормотал что-то, потом закрыл глаза и умер.
Уберто в смятении вскочил и схватился за голову. Его товарищи видели, что произошло, и мгновенно подбежали к нему.
— Что случилось? — спросил Игнасио.
— Этот человек. — Уберто усилием воли подавил дрожь. — Он только что назвал мне настоящее имя Доминуса.
Глава 80
Граф Додико вошел в башню Асклепия. Ему было все равно, что решил Игнасио. Торговец — дурак, если думает, что он, Додико, откажется от книги. К тому же этот жалкий испанец ничего не знает о его истинных намерениях.
Граф поднялся по лестнице к двери библиотеки. Странно, она не заперта, а лишь закрыта. Граф открыл ее, шагнул в темноту и, пройдя через много различных помещений, оказался, наконец, в тех комнатах, где хранились книги. Он стал ходить по хранилищам, где не осталось ни одного человека, и рыться повсюду, кидая куда придется все, что мешало ему в поисках.
В какой-то момент Додико увидел на одном из столов тускло горевшую свечу. Он пошел на свет и увидел на этом столе старую кожаную дорожную сумку. Не иначе сумка Игнасио!
Наконец-то! После стольких поисков он стал хозяином трех частей книги!
Не теряя времени, граф открыл сумку. Она была пуста!
Граф проверил ее, ощупал каждый клочок, пытаясь найти потайной карман или двойной шов, но ничего не нашел. Разозлившись, он далеко отшвырнул сумку от себя. Его обманули!
В этот момент он вдруг почувствовал странное недомогание, у него закружилась голова. Сначала головокружение было едва ощутимо, но скоро стало сильным. Граф рухнул на пол, почти не осознавая, что падает. Он попытался встать, но потерял равновесие и схватился за стол. Запах, исходивший от свечи, проник в его ноздри, и голова закружилась еще сильнее.
Этот терпкий запах был не похож на приятный аромат обычного топленого воска, скорее напоминал запахи растительных экстрактов. Только в этот момент граф понял, отчего ему стало плохо, и это его взбесило. Он лег грудью на стол, дотянулся до подсвечника и неловким движением погасил свечу. Потом лег на пол, сжался в комок и стал ждать, пока закончится действие отравы.
Ожидание было напряженным, к тому же мешали галлюцинации.
Внезапно в библиотеке раздался звук шагов, и из темноты вышел человек в капюшоне. Он прошел через комнату, наклонился над графом, приподнял ему голову и, поддерживая ее за подбородок, сказал:
— Наконец мы встретились, Додико. Или будет правильней называть вас Доминус?
Додико вздрогнул. Кто этот человек? И как узнал его тайное имя? Граф попытался отодвинуться от незнакомца, но почувствовал, что не может управлять своим телом. Руки и ноги стали легкими и ничего не чувствовали. Только лицо, язык и подушечки пальцев сохранили чувствительность, но ощущали мир искаженно. Кроме того, его тошнило.
— Не пытайтесь шевелиться, напрасный труд, — посоветовала тень в капюшоне. — Вы чувствуете те же симптомы, что при отравлении белладонной, но не пугайтесь, то, что вы вдохнули, не смертельно. Я хотел не убить вас, а только одурманить.
Доминус попытался узнать говорившего. Борясь с головокружением, он стал осматривать комнату. Взгляд расширившихся зрачков описал круг и остановился на лице человека в капюшоне.
— Сципион Лазарус, — произнес нараспев Додико и глупо улыбнулся.
— Вы узнали меня, несмотря на действие дурмана. В конце концов, вы ведь великий Доминус, молот Святой Фемы, я прав? Однако я вижу, Игнасио из Толедо легко обманул вас, увел из-под носа части книги с помощью детской уловки. — Человек в капюшоне поднял с земли пустую сумку. — Дать испанцу провести себя! Вы меня разочаровали.
— Как вы узнали, кто я? — пробормотал Доминус. — Я был всегда настороже, хорошо скрывался.
— Недостаточно хорошо. Я следил за вами уже давно. Еще до нашей встречи в Тулузе. — Сципион Лазарус не смог удержаться от язвительной усмешки. — У меня вызвало любопытство то, как вы действовали. Почему вы не убили Игнасио из Толедо? У вас было много возможностей для этого.
— Потому что у него в руках только три части книги! — проворчал Доминус. — Не хватает той, которая спрятана в Тулузе. И только он знает, где именно она хранится.
— Вы хотели использовать его, — заметил человек в капюшоне. — Вы не могли один справиться с загадкой.
— Почему вы пришли мучить меня? Чего вы хотите? — спросил вольный граф, вглядываясь в лицо Сципиона Лазаруса. В его уме просыпались давние воспоминания, похороненные в глубине сознания. Где-то он уже видел этого человека.
— Вы еще не поняли? Я пришел занять ваше место. — Человек со шрамами вынул из складок рясы кинжал в форме креста и приставил его к горлу своего собеседника. — Как говорили римляне: «Твоя смерть — моя жизнь».