Продолжение следует
Шрифт:
Хозяйка ковчега кивает нам, улыбается, продолжая вслух отвечать на вопросы гостей. Да, туристический бизнес — занятие серьёзное.
Ирочка проходит сквозь радужно бликующую мыльную плёнку, отделяющую наш ковчег от иного мира, я следую за ней. Ап! Меня будто выталкивает наружу, и скафандр надувается, как подушка, так, что растопыриваются руки и крылья. Как ещё ноги не растопырились…
«Сейчас, Рома» — смеётся Ирочка. — «Сейчас твой блок уравняет давление». Действительно, скафандр уже опадает. Я ощущаю, как нагревается «фляжка», нагнетая внутрь себя избыток кислорода из скафандра. В ушах лёгкий звон — давление тут раз в пять меньше земного. Будь я человеком, я уже валялся бы в обмороке.
Мы спускаемся по пандусу, не достающему на сей раз до грунта добрых полметра. Спрыгиваем на почву чужой планеты. Я сглатываю. Вот это уже третья планета, на которую ступает моя нога, включая родную.
В неярком рыжевато-синем небе неподвижно висят пылесосы со щупальцами — понятно, спасательные роботы, караулящие туристов. Наконец-то тучи разошлись, и выглянуло здешнее солнце — неяркий маленький диск, висящий почти в зените. Как у него силы-то хватает растопить тутошние льды…
«Так ведь лето тут очень длинное. Солнце светит круглые сутки, и стоит прямо над головой. Разве ты не чувствуешь, как тут тепло?»
Действительно. Сквозь прозрачную плёнку скафандра солнышко даже припекает. Я осторожно опускаю палец в прозрачную струйку воды, сочащуюся из-под камня — бр-р! Ледяная водичка…
«Это тает подземный лёд, жила» — Ирочка стоит рядом, ковыряя пальцами ступни в прозрачной перчатке какой-то чахлый кустик — «Ну, нагляделся?»
«Ты будто на тысяче планет побывала»
«Да ну… Чего тут интересного? Раки да мхи болотные. Ни одной живой души!»
Мимо нас с шумом пробегает парочка, отчаянно молотя крыльями. Бесполезно — несмотря на всю невесомость, плёночный скафандр сильно ухудшает аэродинамику крыльев, да и здешний воздух чересчур разрежён, так что взлететь ребятам не удаётся, невзирая на меньшую силу тяжести.
«Вот именно. И летать тут нельзя, и дышать тяжело даже в скафандре, чистым кислородом. Унылые места!»
«Не порти мне настроение своим нытьём. Между прочим, некие люди гуляли по нашей земной Луне ещё и не в таких скафандрах»
«Так то люди. Если кому-то нравится гулять по безатмосферной планете, напялив на себя шкаф с рукавами, это его дело. По-моему, это занятие для роботов»
«До чего же ты капризна, радость моя! Если бы у нас на Марсе была такая жизнь, учёных бы за уши не вытащить…»
«Так ведь и тут есть летающая биостанция, Рома. Есть те, кому интересны бездушные твари, и я их понимаю — всё-таки жизнь есть жизнь. Кстати, у вас там на этом самом Марсе жизнь была…»
«Откуда знаешь?»
«То есть как? А ты не знал?»
«Не…» — я ошарашен, как лопатой. Моя супруга вот так, походя, сообщает мне решение загадки, над которой лучшие умы человечества бьются уже как минимум полтораста лет… А может, она и теорему этого… как его… Ферма знает?
«Знаю» — Ирочка пожимает плечами, — «Учила в школе. Только у нас она называется иначе»
Я потрясён и раздавлен.
«Слушай, муж мой» — не выдерживает Ирочка. — «Пойдём на корабль, а? Теорема Ферма, надо же… Мне это неинтересно, понимаешь? Мне интересны живые души. И человеческие в первую очередь»
«Что ж, на корабль так на корабль» — я в последний раз оглядываю окрестности, невольно стараясь запечатлеть в памяти облик чужой планеты.
Пандус, по которому мы спускались на поверхность Холодной, подобно первопроходцам, уже убрали. Я озадаченно гляжу на люк, возвышающийся на трёхметровой высоте, но Ирочка спокойна. Ап! Меня втягивает в люк мягкая невидимая лапа, разом освобождая от скафандра, как буханку хлеба из целлофанового пакета. Я делаю пару быстрых шагов, оглядываюсь. Моя жена вваливается следом, и я ещё успеваю заметить, как скафандр растворяется в радужной плёнке-мембране входа.
— Уф! — Ирочка берёт меня под руку. — Пойдём в каюту, Рома. Мне чего-то нехорошо. Кислородное голодание для беременной…
И тут меня пронзает раскаяние. Телепат хренов, Великий спящий, кандидат во Всевидящие…
«Всё, Рома, я уже в порядке. Правда, правда… Вот покушаем…»
«Прости меня. Я идиот»
«Ну что ты, Рома. Всего лишь балбес» — она смеётся. — «Ну всё уже прошло, правда!»
— … Ум-м, вкусно! — Ирочка ложкой выскабливает внутреннюю поверхность здоровенного яйца, похожего на страусиное. Хозяйки расстарались для неё лично, выделили из своего НЗ.
Моя ненаглядная уже вполне оправилась от кислородного голодания, а вкусный и сытный обед окончательно вернул ей жизнерадостное расположение духа.
— … Это специально так сделано — я имею в виду входную мембрану с раздевателем. Это чтобы никакая зараза снаружи не проникла. Более того, Рома. Эти разовые скафандры, что мы тут напяливали, при прохождении через мембрану покрываются сверху ещё одним слоем защитной плёнки. Это нужно для того, чтобы уже наши микробы не проникли в этот мир. Вообще-то выживаемость крупных экосистем очень велика, и отдельные привнесённые чужеродные микробы быстро гибнут, но карантин соблюдать необходимо — мало ли…
Мы сидим у шестигранного экрана-окна, за которым расстилается чужой мир. Унылый заморённый мир, обделённый теплом и светом, мир, лишённый разума.
«Интересно, здесь мог бы возникнуть разум?»
«Обязательно. Жизнь, развиваясь, всегда приводит к появлению разумных, с вероятностью сто процентов. Это давно доказано. Исключения из этого правила неизвестны»
«Погоди. Ты тут про Марс говорила…»
«Это же совсем другое дело. Убить можно кого угодно»
«Ты хочешь сказать?..»
«Жизнь на Марсе была убита, Рома. Ударом астероида»
«Расскажи. А ещё лучше покажи, правда. Сможешь?»
Ирочка смеётся, переходит на звук.
— Всё-таки есть в тебе что-то от эксплуататора, Рома. Использовать любимую жену как видеоплеер…
— Ну пожалуйста, — я заглядываю ей в глаза, и она сдаётся.
— Прямо сейчас?
Я смотрю в «окно». Последние туристы уже бредут к кораблю, уморившись от избытка впечатлений и ещё более от недостатка кислорода. Сейчас они вернутся, и мы стартуем.