Профессия
Шрифт:
– Нет, – говорит она, глядя мне в глаза.
Я кладу руку на ее плоский, впалый живот.
– Пока ничего не понятно.
– Я знаю. Только два месяца.
– Тошнит?
– Уже нет. Но поначалу немного тошнило.
– Ты испугалась?
Она приподнимается на локте.
– Вчера ты ни о чем не спрашивал.
– Мне хочется знать, что ты чувствуешь.
– Я испугалась... Потому что я хотела все распланировать – до дня,
– Значит, любишь?
– Не знаю. Не знаю, что это за чувство, но так я ни к кому никогда не относилась. С того дня, как увидела тебя в «Амуре», не могу видеть других мужчин – они все хуже тебя.
Ого! Такой подход к теме меня очень радует.
– У тебя есть душа, – продолжает Лара. – Только на всех ее не хватает. От этого – хаос.
– Хаос?
– В твоей жизни.
– В моей жизни хаос? Это в молдавских учебниках по психологии хаос, а не в моей жизни!
Я поднимаюсь.
– На работу? – спрашивает она.
– Конечно. Можем где-то позавтракать.
– Я уже не успею.
– Деньги нужны?
– Нет.
Оставляю двести евро.
– Нет, так нет. Мелочь – на витамины.
Да уж. Есть о чем подумать на досуге. Моя девочка считает мою жизнь хаотичной и не очень-то мне доверяет. Но все равно я уверен, что теперь мы не расстанемся и не потеряемся в хаосе.
Досуга – нет. Разве что за рулем в пробках. Я приезжаю в «шикарный» ресторан, где мы с Ириной когда-то слушали «Мурку», провожая Еременко в дальний рейс, и действую по старой схеме.
– Кто помнит девушку в красном платье?
Кто-то помнит. Помнят, что был скандал. Что она что-то украла у клиента. Что бежала с другом через кухню. Что перевернула кастрюлю. Что за ними гнались. Что ее преследовал любовник. Что она была проституткой, которая зашла на чужую территорию, и конкурентки с ней разобрались. Много всего помнят...
Тест усложняется. В моей руке появляются долларовые купюры как безотказный стимулятор способностей человеческой памяти.
– А кто еще, кроме меня, спрашивал о девушке в красном?
На лице обслуги – отупение. Наконец, одна девчонка мотает головой.
– Не, не о девушке в красном. Он спрашивал, был ли здесь
Оно! Я даю ей купюру. Продолжаем наш тест.
– Что за господин? Как он выглядел?
На лице – страдание.
– Я не помню. Обычный такой... В костюме.
– Он был похож на охранника?
– Нет.
– На милиционера?
– Нет.
– А он никак не представился?
– Сказал, что он друг Еременко.
– Ясно. Думай еще. Как он выглядел?
– Не очень высокий. Лысоватый. Плотный. В костюме, с галстуком.
Ясно, что не голышом.
Убивать Ирину было глупо. Если он понял, что она частный детектив, то не стал бы этого делать, как не стал этого делать Еременко. Если он не понял, то мог решить, что какая-то шлюха просто сорвала ему сделку. Но убивать? Зачем?
Я отдаю девчонке купюру. Она заслужила, хотя и не очень мне помогла. Найти этого господина по таким приметам – абсолютно нереально.
Еду в офис и снова сажусь за бумаги. Наконец, зову Игорька...
– Слушай, такой вопрос к тебе, как к специалисту. Нужно узнать, кто представляет одну уральскую компанию в Москве – что за ребята, есть ли у них офис. А если представительства нет, то кто из сотрудников летал недавно в Москву и по каким делам?
– Пробью, – обещает он. – А ты как? Освоился в ёфисе?
И только теперь я обвожу глазами Генкин кабинет.
– Тут же все по-старому.
Игорь переминается с ноги на ногу.
– А ты совещание собрал бы что ли...
– Совещание? Пока не разберусь с делом Ирины – никаких совещаний!
– Тебе виднее.
И мне ясно, что Игорь еще хочет что-то спросить.
– Ну? – я вскидываю глаза.
– Не уходишь уже?
– Пока нет...
Наконец, он покидает кабинет, а я снова и снова пролистываю материалы Еременко.
Входит Юля.
– Илья Дмитриевич... может, чаю?
– Нет, спасибо.
– Может, переставить тут что-нибудь, чтобы вам было удобно?
Я смотрю на нее молча.
– Может, кондиционер включить?
– Ну, включите.
Это явно не все. И мне вдруг приходит мысль, что с Генкой, скорее всего, она иногда спала и надеялась, может, что он возьмет ее с собой в «Автодор», а он не взял, и ей теперь придется работать со мной, а я хоть и свой вроде бы парень, но не любовник же...