Профессия
Шрифт:
Генка смотрит то на меня, то на диван подо мной.
– Как думаешь, куда мне эту мебель?
– К стене.
– Сверху на шкаф?
– Нет, к другой, – я указываю на самую дальнюю от стола.
– Посмотрим. Эй, люди! Войдите! – он распахивает дверь кабинета. – Оцените обстановку. Вот этот аквариум будет заполнен водой, водорослями и огромными черными рыбами, – он указывает на пустую стеклянную емкость.
Фэншуисты оглядываются, а дама в очках
– А хрен ее знает. Я даю вам время, чтобы уточнить детали и начертить схему. Потом все посмотрю, и с кем-то из вас заключу контракт. На все про все – полчаса.
Специалисты возвращаются в приемную.
– У нас еще полчаса, – Генка смотрит на «роллекс». – Ты остыл?
– У тебя был вопрос ко мне, – напоминаю я.
– Да вот – про диван. А у тебя два ко мне было...
Он садится на стол.
– Да, точно. А точнее – две просьбы, – киваю я.
– Весь во внимании.
– Дай номер своего дилера. Курить хочу.
– А вторая?
– Я уйду из дела. Вернусь домой.
Он смотрит мне прямо в глаза.
– Сначала покуришь, а потом уйдешь?
– Да. Наверное, так.
– Наверное, так? Может, наоборот?
– Ты шутишь?
Он называет номер.
– Парня зовут Иван. Ему девятнадцать лет. Скажешь – заказ из Вавилона. И если тебе нравятся мальчики – он гей.
Я молчу. Жду продолжения.
– По поводу второй просьбы. Что тебе опять приспичило? Что за блядская неадекватность?
– То есть первая просьба кажется тебе адекватной? – интересуюсь спокойно.
Генка вдруг отводит глаза. Так резко, словно неожиданная мысль ломает в нем что-то.
– Понял. Все понял, – он проводит рукой по волосам.
Жест нервный. Жест, которого я раньше не замечал за Боссом.
– Понял, – повторяет он. – Забыл я про эту больницу. Когда ты был ранен, я просто тебя туда отправил. Это военный госпиталь, закрытая зона. Все там свои. Забыл я про твою молдаванку, забыл. И вот как оно... Провел, значит, внутреннее расследование. И что? Ну? Романтика? Слезы-сопли? «Ах, мой Босс – он такая сука! А я не виноват!» – «И я не виновата!» Такое, да? Угадал в общих чертах? И эта тупая идея – уехать. В свой сраный Киев, из которого ты уже бежал. Другого в голову не пришло. Пришло – вернуться. Не набить мне морду, а уехать. И даже не просто, а попросить разрешения уехать. Обкуриться и уехать. Я сатанею просто. Илья! Скажи же что-нибудь!
– Да, – говорю я.
– Да? И как, по-твоему, я должен
– В смысле?
– Ну, мне хочется знать твое мнение. Какой реакции ты ждешь? Что я буду тебя удерживать? Или спрашивать о том, кого назначить главным в бюро? Или что?
Я молчу.
– Чего ты ждешь от меня? – спрашивает он снова.
– Что мы останемся друзьями.
– Останемся? То есть предполагается, что сейчас мы ими являемся. Так?
– Так.
– Несмотря на то, что я развел тебя с твоей молдавской любовью?
Я молчу.
– И что ж ты бросаешь вот так друга, ну?
– Ты же не в беде.
– А вот ты в беде. Ты знаешь?
– Да ну!
– Да серьезно! Ты в страшной беде. Но я не думал, что настолько. Ты постоянно попадаешь в одну и ту же беду – наступаешь на одни и те же грабли. И ничему это тебя не учит. Свое бюро ты погубил из-за некой Эльзы. Не так ли?
Я молчу.
– И теперь ты начинаешь те же движения. А любовь не может быть самоцелью. Я тебе это как друг говорю. Сейчас у тебя очень хорошее положение. И я прикрою твою задницу – во всем. И ты мне нужен.
Но я тебя не держу. Уходи. Завтра твоя любовь кончится, и ты поймешь, что потерял не только чувство, но и работу, и свое дело, и свое положение, и себя самого. Тебе тридцать восемь лет – и ты будешь искать себя заново, будешь начинать с нуля. В городе, где ты уже был на нуле...
Я сделал все, чтобы дать тебе время подумать. Я нашел ей работу, жилье, обеспечил ее, чем мог. Я не давил на тебя в твоих решениях. И сейчас – не давлю. Хочешь уйти – уходи. Нет проблем. Почему ты решил, что это меня очень расстроит? Потому что я прощал тебе твои выходки? Твою инфантильность? Думаешь, я влюблен в тебя? Да таких, как ты, – валом. Море гастарбайтеров! Можно выловить все, что угодно.
Да, кое-в-чем ты мне очень... подходил, так скажем. Но я – не замок с секретом – подойдет кто-то еще. Понял меня, «два вопроса»? Я ответил на твои «два вопроса»?
– Ответил, – я поднимаюсь.
– Вот такой вот фэн-шуй, брателло.
– Прощай, Ген.
– Ну, прощай.
Никифоров отворачивается к окну.
– И этих мне позови – из приемной.
Я еще медлю.
– Это все, – говорит он мне. – Иди.
И я ухожу. Это все. Действительно. Чего я ожидал? Что Генка – суровый и расчетливый стратег – будет умолять меня остаться? Я играл по его правилам и заигрался. А он четко указал мне на выход из этой игры. Вот он простой и ясный ответ на мой вопрос: «У-хо-ди».