Профессия

Ронберг Тони

– В двадцать первом веке уже никого не валят в своих кабинетах, – соглашаюсь я. – Это у вас на Урале пещерные законы задержались.

– Мразь! – он все-таки стреляет.

Я отшатываюсь за угол и ору секретарше:

– Под стол, дура!

Но ей уже поздно нырять под стол. Может, так срикошетило... Она продолжает сидеть с простреленной грудью... Мама дорогая!

Васек вылетает из кабинета, и я уже не жду правосудия – стреляю почти

в упор, потом достаю выстрелом его помощника, а когда в дверях возникает Лысый, меня уже не интересует история его деятельности в дилерской компании. Я просто стреляю.

И остаюсь один в кабинете – наедине с побежденными призраками смутных девяностых. Бросаюсь к секретарше, и, ловя ее исчезающий пульс, набираю по офисному телефону скорую и милицию. Дожидаюсь всех...

Девочка жива, но врачи торопятся доставить ее в реанимацию. Ранение серьезное.

Ментам я объясняю на пальцах, кто я и зачем.

– Начал задавать вопросы, они стали стрелять.

– И вы троих уложили?

У Лысого, кстати, находят нешуточный ствол, с помощью которого он, скорее всего, проводил рекламную компанию родного предприятия.

– Отморозки, каких мало, – характеризую я жмуров. – Я просто выполнял свою работу. Они могли это понять...

«И не сводить счеты с нашим агентством», – добавляю про себя. Может, они сами – собственноручно – стреляли в Ирину. Такие не погнушались бы.

Менты отпускают меня с миром. Но мира нет. Как обычно после вида кровавых луж, хочется заполнить пустоту сознания хотя бы дымом. Я так и не спросил Генку и его дилере. Черт... Не ехать же к нему на работу. Да и многовато дилеров на сегодня...

Я еду в офис. Проверяю текущие дела. Стас отчитывается сухо-официально. Из последних – заказы на наблюдение за неверным мужем, сбор информации об одной фирме и поиск пропавшего в Москве студента. Такое, бытовуха. Но мне хочется верить, что мы справимся с заказами более профессионально, чем любые другие уполномоченные органы и структуры.

– Что ты с дилерами? – в кабинет просовывается голова Игоря.

– Забудь. Нет больше в Москве никаких уральских дилеров. Я разорил из гнездо.

Игорь входит.

– Совсем?

– Бесповоротно. Ирина... мне очень жаль ее, очень жаль. Не представляешь, насколько...

– Сколько их было?

– Трое.

Он садится.

– Может, коньяку тебе?

Меня тянет спросить Игорька о том, где можно достать хорошую травку, но я сдерживаюсь. Сотрудники не должны думать, что их шеф плохо себя

контролирует.

– Мне очень жаль ее, – повторяю я, – поэтому и остался. Такие дела нельзя прощать. А на счет коньяка – я в порядке.

Когда-то я хотел приятельствовать с ними, зависать в клубах, весело проводить время...

Потом хотел уехать с Ларой в Киев и работать в спокойной консалтинговой конторе...

А теперь мне хочется только покурить. И вдруг звонит Генка. Не иначе, как менты уже рассказали ему о моих подвигах.

– Приехать не хо? – спрашивает он прямо.

– Не слишком ли часто мы видимся?

– Это не приведет к сексу, – успокаивает Генка. – Просто у меня к тебе есть вопрос.

– И у меня к тебе – два. Но я хочу остыть.

– Тут хороший кондишн. Приезжай.

Я обещаю. И замечаю, что Игорь явно засиделся в моем кабинете.

– Что еще? – спрашиваю я резко.

– А вы с Генкой... воевали вместе, да?

– Мы воевали с Генкой? Разве не ты составлял на меня досье? – усмехаюсь я.

Но он качает головой.

– Нет, не я. Сто процентов – не я. Он сам сказал, что вы вместе воевали.

– Тогда – да. Пусть будет так: воевали. Вместе. Хер знает, где. Где-то. В каких-то сопках. Не знаю, где они находятся. С какими-то Чингачгуками. Воевали...

– Ты точно в порядке? – Игорь отступает к двери.

– Да, в полном порядке. Задергался немножко. Иди, Стасу помоги...

Я сажусь в машину и гоню в «Автодор».

16. ФЭН-ШУЙ

У стенки – уже шкафы, а в секретарской приемной – четыре человека рядком на диванчике. По виду – фэншуисты. Не могу сдержать улыбки. Дама в очках заглядывает в кабинет Босса, провожая меня взглядом.

– Не совпадают у них мнения! – сообщает мне Генка. – Один говорит аквариум – на запад, другой – на север. Вот этим оставшимся я очную ставку устрою. Может, у них в споре родится истина.

– Вижу, дела идут, – я падаю на стоящий посреди кабинета диван.

– А у тебя что интересного? – как всегда прищуривается Генка.

– А что у меня может быть? – я так же прищуриваюсь.

Кто из нас тут самый Ленин?

– Три жмура – нормально? – спрашивает он спокойно.

– Мало. Доехал бы я до этой уральской богадельни – я бы всю их контору положил!

– За Ирину?

– За Ирину. Но контора – ни при чем. Местные маркетологи сами до такого додумались.