Профессия
Шрифт:
– Вы охранник Иванны?
– Я ее коллега, юрист. И ее друг.
– Простите.
– Охранник – тоже хорошая должность. Особенно, если профессионал. Думаю, Иванне не помешало бы найти такого человека.
– Да, я слышала о покушении.
– Она известная личность. А известные личности всегда в опасности. Ты тоже хочешь стать известной?
– Конечно.
Она не улыбается. Улыбается Слуцкий. Не знаю, чему именно, но глядя
– У Анжелы большое будущее.
У нее смуглое, слегка желтоватое лицо. Тонкое... Правильное, с длинными губами. Она красива. Наконец, я замечаю, что она красива, и напряжение немного спадает. Я перевожу взгляд с ее лица на соски, оттопыривающиеся под майкой, и чувствую, как напряжение перемещается совсем в другое место. Спешу глотнуть чаю...
Она вдруг делает резкий жест – поправляет волосы. Вскидывает руку и проводит по волосам. Я едва не подпрыгиваю. В это время у старика звонит мобильный, и, как мы и договаривались, Иванна говорит в трубку:
– Папа, извини, меня отвлекли. Я не приеду сегодня. Отпусти Илью ко мне.
Анжела рассеянно смотрит по сторонам. Она бывала у старика раньше, ей не очень интересно. Слуцкий передает мне слова Иванны, и я поднимаюсь. Ситуация никак не проясняется, девчонка – за непроницаемыми шторами, их не прошибить.
– Я тоже пойду, – поднимается вдруг следом за мной.
Мы прощаемся со Слуцким и выходим вместе за ворота.
– Подвез бы тебя, но ты почти дома, – улыбаюсь я на прощанье.
– Вот наша дача, – кивает она на соседний коттедж за высоченной каменной оградой. – Вы очень торопитесь?
– Честно говоря – не очень.
– Пойдемте, посмотрите, как я живу.
Пойдемте-посмотрите? К чему это? Я заглядываю в ее чернющие глаза. Круглые зрачки – два солнца, которые угасли. Может, от взрыва. Может, разорвались от боли. А слезы... еще не вытекли все. Застыли и сияют злыми льдинками... в мае.
А там, внутри, может, банда ее сообщников? Может, их человек пятнадцать, и сама она вооружена до зубов... Где она прячет оружие в таком случае? Я хочу это знать...
– Да, это интересно, – киваю я. – У тебя шикарный дом.
И она тоже улыбается, но в меня почему-то перетекает ощущение ее боли. То, которое струится из ее глаз...
– Только машину отгони, – говорит вдруг на «ты».
Я отгоняю «опель» в сторону ее виллы и вхожу за ней во двор.
– Тебя, правда, Илья зовут?
– Правда.
–
– Правда, – я иду за ней к дому, ступая в ее следы. – А тебя как зовут?
– Те, кто меня знает, зовут Энжи.
– Мне тоже можно?
– Да.
Коттедж двухэтажный. Внутри – отнюдь не пустой. Мы проходим несколько дорого меблированных помещений и останавливаемся посреди огромной комнаты с плазменным экраном во всю стену.
– Это гостиная, – говорит она. – Нравится?
– Очень. А родители твои где?
– Они в Англии живут. Постоянно. Бизнесом занимаются.
– Значит, ты самостоятельный ребенок?
– Я не ребенок.
Банды вооруженных ребят нет, но ощущение опасности не покидает меня.
– Включить тебе телевизор? – спрашивает Энжи.
– Нет.
– Нет?
Она подходит ближе.
– Показать другие комнаты?
– Нет.
Теперь она смотрит мне прямо в глаза.
– Ты любовник Слуцкой?
– Нет.
– Ты очень красивый. Напоминаешь мне что-то... очень-очень давнее. Или то, чего никогда не было.
– И ты, – дыхание снова перехватывает. – Ты очень красивая. И я очень хочу тебя.
Где-то на заднем плане сознания проносится мысль, что я давно не был с женщиной и могу облажаться, но желание настолько сильно, что затмевает все остальные мысли.
– Я тоже, – говорит она просто. – Не хочу отпускать тебя.
В ее поведении сквозит и уверенность, и робость. Похоже, что желание тоже накрыло ее с головой. А ведь ей нет и двадцати. Наверное, я хорошо выгляжу сегодня.
– Энжи, – я делаю шаг к ней, и она оказывается в моих объятиях.
Хватается за меня руками, стаскивает рубашку. И я почему-то думаю о том, что если пистолет на щиколотке, она не сможет при мне раздеться. Да и я, пожалуй, не смогу. Посмотрим, у кого из нас двоих больше тайн.
Я стягиваю ее майку и приникаю к соскам, которые меня так манили, обхватываю ее ноги в тугих джинсах.
– Мне надо в ванную. Ненадолго, – она отступает.
Оставшись один, я оглядываю комнату и, не обнаружив глазков видеокамер, снимаю обе кобуры и прячу под снятую рубаху. Одеться будет сложнее, но не невозможно. Уверен, что сейчас она занимается примерно тем же, что и я.
Энжи возвращается совершенно голой, подходит и прижимается ко мне всем телом. И я перестаю думать о том, какие мотивы заставляют ее поступать именно таким образом.