Профессия
Шрифт:
– Что ты хочешь?
– Я еще думаю.
– Сложно будет перестроить свой быт, – продолжает она рассуждать вслух. – Все равно, что заново учиться ходить. Я так счастлива! Мы должны это отметить!
Я поднимаюсь.
– К сожалению, не могу. У меня другое дело.
– Другая женщина?
Я мечтал сказать ей все как-то не так. Я спасал ее – и ради себя тоже. Может, эгоистично, но тем не менее.
– Женщина, но у нас деловые отношения, – отвечаю я.
– Как со мной?
– Нет, Иванна. Тебя я люблю.
– Ты меня любишь?
– Я ухожу, когда ты уже в безопасности, когда тебе ничего не угрожает, когда тебя никто не преследует. У тебя теперь все будет по-другому.
– Ты сделал ради этого невозможные, невероятные вещи, – говорит она задумчиво. – Честно говоря, я выбрала тебя в охранники – безо всякой надежды, просто чтобы рядом был симпатичный мужчина, хоть и неудачник. Приговор уже был подписан, и меня предупредили об этом. С их точки зрения, я оскорбила национальные интересы целого народа и разрушила какие-то планы. У них оказались очень длинные руки.... И, представь себе, с чего все началось. Я вела дела одного олигарха, который финансировал чеченскую компанию, освободительное движение и т.п. – в силу своих, конечно, интересов в тамошнем бизнесе. Потом мы расстались, расстались в жизни, и в делах, и вообще. А через год ко мне обратился сотрудник одного французского бюро. Не знаю, сталкивался ли ты с такими агентствами. Их цель – поиск информации самого различного свойства. И они абсолютно независимы. Кому-то понадобилась информация о моем бывшем клиенте. Мне предложили очень серьезную сумму. С моей стороны разглашать сведения о его делах было не вполне законно. Но я была так зла на него, так зла... Я не из-за денег это сделала. Раскрыла его связи, источники его доходов, его сделки. И буквально через неделю он был убит в Москве. Конечно, я не была с эти связана напрямую, но косвенно...
И потом мне пришло письмо по электронной почте. Я читала и перечитывала его столько раз, что помню наизусть. «Госпожа Слуцкая! Это письмо – не ошибка почтовой программы. Мы предупреждаем вас о том, что вы будете наказаны за свои преступные действия. Вы юрист и должны уметь отличать ложь от истины. То, что вы совершили, неистинно. Вы стали причиной смерти человека, который был нашим другом и помогал нашему народу в освободительной борьбе. На вашей совести – тысячи жертв среди мирного чеченского населения, которые произошли вследствие его гибели, не говоря уже о смерти в российских застенках человека, который был нашим лидером. Собственные интересы помешали вам увидеть то, что является ценным для целого народа. Не сомневайтесь, что кара настигнет вас. В течение четырех лет вы будете убиты. И все это время вы будете пытаться отличить свой страх от настоящей угрозы, и, может, это научит вас различать ложь и истину. Возмездие свершится!»
Согласись, это было дурацкое письмо. Я сдала Ольховского вовсе не из ненависти к его чеченским друзьям, а только потому что была зла на него тогда. Я могу быть очень злой, ты знаешь. А потом начались эти покушения. И мне очень хотелось спастись. А потом –
– И ты нашла меня, – киваю я, – просто, чтобы приятно провести свои «последние дни». Но все это не было ошибкой по сути.
Она пожимает плечами.
– Это терроризм. Это международный терроризм, с которым пока никто не в силах бороться. Не знаю, как тебе это удалось.
– Я так верил, что ты к этому непричастна, что убедил полмира.
– Я к этому, действительно, непричастна...
Я поднимаюсь.
– А сколько ты получила от этого бюро?
– Да ну! Илья! Ты же не думаешь, что я из-за денег?
Мне не хочется думать.
– Я люблю тебя, – говорит мне Иванна. – Не заставляй меня нервничать. И так – слишком много было нервотрепки в последнее время. Я не хочу страдать еще и из-за тебя!
И мне вспоминается совсем другое страдание – навсегда застывшее черной влагой в глазах тоненькой девочки с пистолетом на щиколотке.
– Не знаешь, как звали того чеченского командира, которого ты помешала освободить?
– Откуда я могу это знать?! – бросает Иванна.
Судьба – странная штука. Да и мало ли на свете чеченских командиров? И мало ли нечестных адвокатов? И мало ли дорог, которые никогда не пересекаются?
Я подхожу к Иванне и беру ее за плечи.
– Хорошо, что все проходит, Иванна. Твоя злость на Ольховского прошла. Опасность прошла. И твоя привязанность ко мне тоже пройдет, я уверен.
Она тянется и целует меня в губы. Моя когда-то желанная женщина!
– Неужели ты сможешь уйти? – силится улыбнуться.
– Иногда я могу делать невозможные, невероятные вещи, ты же знаешь...
Сима провожает меня взглядом победителя. Может, она назначит его «симпатичным мужчиной». Потом, когда ее «злость» на меня пройдет, и когда она сдаст меня нескольким иностранным агентствам и Интерполу.
Эх, женщина – исчадье ада!
36. РЕПОРТЕР
Ничего не потеряно, ничего не окончено, пока меня ждет Энжи. Впереди у нас – миллион дней для того, чтобы делать те вещи, которых мы не делали. И миллион дней для того, чтобы память об Иванне стерлась.
Энжи ждет меня на открытой террасе кафе «Восток». Кафе не очень людное, тем более – среди бела дня, расположенное на шумном и пыльном перекрестке. «Восток» – всегда в центре всех автомобильных пробок и выбрать такое место для встречи могла только малознакомая с нашей столицей Энжи.
Первая, кого я встречаю рядом с кафе, – моя давняя знакомая, моя бывшая коллега, девушка, которую я никогда не хотел, – Соня Климович. Настораживает даже не истерический блеск ее огненных волос, который я уже успел позабыть, а то, что Соня выходит из кафе следом за двумя милиционерами и, закинув цифровик на плечо, направляется к своему мотоциклу.
– Соня? Ты снова в эпицентре событий? – я пытаюсь сделать ей комплимент.
Она узнает меня, притормаживает.