Профиль невидимки
Шрифт:
За время совместной работы конструкторы особенно близко узнали манеру и метод Александра Ивановича. Да и просто его отношение к тому, за что он берется. Кого же еще желать для нового дела? Он, Бояров, наверно, смог бы там, в своей институтской лаборатории, создать самое чуткое электронное сердце, какое нужно для прибора, и такой рычаг, который сможет вытаскивать и рисовать крупно мельчайшие гребешки.
Вначале на предложение Георгия Ивановича он ответил коротко:
– Подумаю, - и привычным жестом, двумя пальцами, как рогулькой, поправил очки.
А через несколько дней он стал одним из самых необходимых участников совещаний у главного конструктора. Его у-же касалось все: и часть электрическая, и механическая, и общие вопросы исследования поверхностей. Конечно, возник самый серьезный вопрос: с каким же увеличением должен прибор записывать гребешки, чтобы вполне отвечать современному уровню исследований?
Тот, английский, под стеклянным колпаком, мог увеличивать в сорок тысяч раз.
– Сумеем ли сделать не хуже?
– ставил вопрос Георгий Иванович.
Бояров задумался, поправляя очки,
– Почему же… - произнес он наконец негромко.
–
Электроника, мне кажется, позволяет и больше. Тысяч сто, пожалуй…
Это было так неожиданно и особенно в устах Боярова, всегда осторожного на крайние выводы, что главный конструктор даже с недоверием качнул головой. Сто тысяч! Шутка сказать! Это значит, что какой-нибудь совсем ничтожный зубчик на поверхности в сотую дольку микрона предстанет вдруг размером в целый миллиметр. Гигантское, невообразимое увеличение. А десятая долька микрона вырастет уже до сантиметра. А сам микрон полезет горой… Это микрон-то - тысячная долька миллиметра, которую нельзя обычно ни увидеть, ни нащупать и которая в десятки раз меньше самой тонюсенькой паутинки! .. Это значит, что будет возможность рассматривать хорошо, уверенно скрытый профиль самых что ни на есть чистых поверхностей, какие только знает современная техника. Профиль невидимки, проявленный до степени явственно видимой картины. Вот что значит увеличение в сто тысяч раз.
Георгий Иванович машинально написал на бумаге единицу с пятью нулями и, дважды подчеркнув, бросил восклицательный знак. Сто тысяч!
– Понимаете?
– оглядел он присутствующих.
И все смотрели на это число, не столько, может, еще понимая, сколько угадывая, что для них стоит за ним, какие задачи, какая работа за этой единичкой с пятью нулями.
– Принимаем?
– спросил Георгий Иванович.
И в этом вопросе уже слышалось, что он-то, главный конструктор, принял такое решение. Итак, увеличение в сто тысяч. Если получится…
ЗНАКОМЫЕ МОТИВЫ
Ну что ж, надо было приступать к делу уже вполне практически. Начать разработку отдельных узлов, пробные варианты, конструктивные расчеты, лабораторные опыты… Словом, запустить в ход всю сложную, разветвленную машину проектирования и исследования, обнимающую широкий круг людей разных специальностей, разных отраслей - и производственных и научных.
Но тут-то Александр Иванович и сказал в беседе с главным конструктором:
– Ведь это придется как-то оформить, согласовать с институтом.
– И голос его прозвучал очень скучно.
Это что же, оттяжка или склонность к формальностям? О нет! Если бы только его личное желание! Он, наверно, тут же снял бы пиджак, повесил его аккуратно в угол на вешалку и, накинув рабочий халат, засел бы вместе с конструкторами прикидывать, подсчитывать, строить эксперимент. С того дня, как начался разговор о новом приборе, на квартире у Александра Ивановича, в его низкой комнатушке под крышей старого, обветшавшего московского домика, на столе, на этажерке росли и росли стопки новых книг, журналов с закладками, и все - о чистоте поверхности, об измерении гребешков. Его домашняя картотека пополнялась аккуратными, четкими записями меленьким почерком на обороте старых библиографических карточек. О чистоте поверхности, о гребешках.
Если бы только его желание! Если бы так было всегда, как красиво пишется: «Содружество двух отраслей...» Но посудите сами.
Телефонный звонок главного конструктора завода в институт, где работает Александр Иванович Бояров:
– Нам очень нужно поставить эту работу с вашей помощью.
– У нас? У нас своя программа, мы перегружены. И почему непременно у нас?
Первые мотивы на тему о содружестве. Знакомые мотивы.
Второй телефонный звонок, туда же, звонок главного инженера завода, И тот же ответ:
Не можем. Не по нашему профилю.
Поездка главного конструктора в институт с официальной просьбой от завода, в письменном виде. И официальный ответ: «Нет возможности».
Официальное обращение завода в свой главк. Главный инженер и главный конструктор сочиняют письмо, объясняют в нем, аргументируют, просят. Важность прибора, необходимость объединения усилий, опыт сотрудника Боярова…
Обращение главка в институт. Безрезультатно.
Обращение главка в другой главк, в ведении которого находится институт. Безрезультатно.
Еще одна бумага от завода, еще более мотивированная и отшлифованная в формулировках. Бумага в министерство.
Обращение одного министерства в другое министерство. Безрезультатно.
Наконец заместитель министра одного министерства, которому подчинен завод, вступает в переговоры с заместителем министра другого министерства, которому подчинен институт. Две отрасли сближаются на возможно короткую дистанцию.
Все равно, согласия не получилось.
Кто же виноват, что у института свое направление, у завода - совсем другое? Электрификация страны - вот ради чего возникли на заре советского строительства железобетонные корпуса лабораторий и мастерских в одном из отдаленных московских районов. Оборудование для электростанций и линий передач, разрывные выключатели, мощные конденсаторы и разрядники, преобразовательные установки. Напряжения в сотни тысяч вольт. Мощности в миллионы ватт… Вся эта «тяжелая электротехника» в глухом гудении, в молниях разрядов властвовала здесь над умами в лабораториях института. И что здесь в сравнении со всем этим какой-то прибор для целей микроскопической механики, где мелькают ничтожнейшие токи в тысячные и даже миллионные доли. Блоха! А возни с ней не оберешься.
То, чем занимается сотрудник Бояров, проявляя свой личный интерес, входит в круг вещей, получивших в последнее время особое название - «промышленная электроника». Новая область, в которой тонкие электронные процессы направляются на весьма практические производственные цели. Контроль, счет, управление, всевозможная автоматизация… Область, которая по смыслу своему стучится во все междуведомственные перегородки. Электроника не существует сама по себе. Она всегда к чему-нибудь прикладывается, всегда с чем-нибудь в тесном соседстве. То со станком, то с прессом, с печью или прокатным станом, с контрольным или счетным устройством. И тому, кто берется за это, очень важно понимать не только собственные законы электроники, но и то, к чему она будет прикладываться.