Прогулки с Бесом
Шрифт:
Не питейное заведение изначально задуманное таковым, нет, пивная родилась в стенах часовенки в северно-восточном углу монастыря, где работники савецкого общепита организовали торговлю пивом "распивочно и на вынос"
– Когда узнал, зачем по углам монастырской ограды поставлены сооружения, похожие на маленькие подобия главного монастырского храма?
– В сорок.
– Вот! А тогда спроси кто "зачем по углам ограды сооружения образом и подобием храма?" - иного ответа, как "торговать пивом" не дал.
Часовни возводились, чтобы читать "часы",
Часовенки малы, пятерым тесно, но власть саветов ухитрялась разместить в культовом строении объёмистую бочку пива и не меньшего объёма торговку с воровской рожей.
– У торговок пивом "в розлив" со времён твоего детства и до ныне лица отсутствую, только рожи, торговля пивом "в розлив" требует навыков общения с любителями пива. Не всякая может гнать пену. А дышать пивными парами непрерывно восемь часов не подвиг? Раз. Два: как в возрасте неполных шести лет мог определять рожу работницы "советского общепита"? Что, уже тогда был заложен дар физиономиста?
– Не разбирался в людских рожах, не мог отличить воровскую рожу от честного лица, но повторял оценки монастырских женщин о торговке:
– Воровская рожа!
– и мужья выражали недовольство за недолив пива, но выбора не оставалось: работницы пивных заведений города были не лучше торговки в часовне,
– Так и есть, если в другом месте к не дольют любимого напитка зачем куда-то идти? Не лучше предпочтение отдать родной питейной часовне: ближе и жульничает своя торговка! Перенести обиду недолива от "своей" не так обидно, как от чужой.
В тёплые месяцы среднерусского календаря торговля велась от восхода до заката, а когда источник сугубо мужской влаги иссякал кованные створы дверей часовни закрывались. За монастырским пивом приходили граждане с других городских улиц, что лежали не далее прогулочного расстояния от пивной часовни.
– Понятно, какой любитель пива потащится из центра города на окраину "Семь вёрст киселя хлебать"?
– как перевести вёрсты в кисель, или кисель в вёрсты не знаем.
Думали древние устроители монастыря, что когда-то северо-восточная часовенка переключится с чтения "часов" на торговлю пивом, а монастырь, "обитель молитв, святости и очищения души заселят грешники один грешнее другого?
Ныне храмы Европы переделывают в гостиницы, и Россия может гордиться: времена, когда культовые сооружения по простой схеме переделывали в "очаги савецкой культуры" ушли в прошлое.
– Задерживается Европа с храмами, верно, но Европа стойкая: переделали костёл в гостиницу - впредь гостинице не бывать костёлом.
– Ошибка ошибке рознь!
Государь-император, закладывая столицу на Неве, ничего не знал о "нагонной воде", построил вторую столицу, и вот уже три сотни лет град Петра "плавает".
– "Право на ошибку дано каждому", и устроители обители не допускали торговлю пивом в часовне.
– Было, есть и будет: за ошибку одного расплачиваются миллионы не ошибающихся.
– Не нашлось пророка с предсказаниями о будущей ужасной судьбине монастырской.
– Возможно, и был таковой, но не рискнул вещать, время не позволяло, да и пророчество пророчеству рознь: какая цена пророчеству о переделке часовни под микропивную? Ничтожная, и лишаться головы за пустяшное предсказание дураков не было, пророки не совсем полоумные, хотя и не от себя вещают.
– Вот! Будь строение с пивным профилем - кто покусился на размещение бочки пива и торговки с воровской рожей в культовом строении? Никто, за изначальную ошибку несут ответ высокие люди. Нет греха в торговле пивом в "розлив и на вынос", искус всегда был выше любой веры. И пиво зелие настолько коварное, что через малое время после вливания требует выхода наружу, и почему не прилечь в июльскую жару в тени монастырской стены ?
– "... и лежали тела мужей монастырских хмельными напоями сражённые у наружной части стены когда-то святой обители, а подлые мухи ползали у открытых ртов поверженных мужей и наслаждались ароматами переработанного зелия, выходившего ядовитым выдохом из бездонных утроб упившихся...
И не ведали почивавшие, яко от заката светила на землю ихонную прут многая полчища супостатов, дабы навеки лишить радости предаваться греху винопития"
– Аминь!
Найдись чудак и заплачь текстом, вроде древнего Иеремии после "чина освещения" обители: "В одна тыща девять сот тридцать....году от рж. Христова в северной часовне будут раздавать не "слово божье", но продавать пиво "распивочно и на вынос" предсказателя подвергли процедуре "изгнания беса.
– Можешь сказать, что тянуло любоваться пивными картинами?
– Драки. От рождения боялся драк и скандалов, но в семействе не было ни единой стоящей ссоры, отец первым выходил из баталий. Умолкал.
– Воспитывая вас проникновенными текстами женщины ожидают реакцию, отзыв, страсть, но не молчание. Огрызается объект нехорошими словами - ага, принимает, реагирует, отзывается, молчит - "пень", да не простой пень, а себе на уме, чёрт знает, что выкинет в ответ...
Врождённая трусость держала на расстоянии от мест баталий.
– Чего так?
– Спрашиваешь. Пьяные драки бездумные, беспричинные, "творческие", талантливые и непредсказуемы, а трезвый соотечественник управляем, предсказуем и опасен. В пьяном бойце много детского.
Наблюдения военных действий на расстоянии содержали минус: детали "битв" ускользали, а в них-то и содержались прелести. Преимущества наблюдений с приличного расстояния - мог дать тягу, когда становилось страшно от драки двух людей, кои малое время назад обнимались... Пугало и другое: вдруг чужие военные действия перейдут на меня"!?
– об этом в шесть лет не задумываются, страх приходит без объяснений.
Сердце замирало, когда видел, как с трудом державшийся вертикально монастырский пролетарий не мог попасть непослушным, ослабевшим кулаком в нужное место у "друга": морду!