Происхождение всех вещей

Гилберт Элизабет

— Полагаю, у вас много вопросов, — промолвил он вместо ответа.

Альме казалось, что ее уверенность слабеет, она смутилась. Видимо, придется ей выразиться более прямо.

— Завтра Утром, — сказала она, — могу я поговорить с вами откровенно?

— Прошу вас, — кивнул он.

— Позвольте рассказать вам кое-что о себе, ибо это поможет и вам стать более откровенным со мной. С рождения во мне заложено стремление постигать природу вещей, хоть я и не всегда воспринимала это качество как добродетель или благо. По этой причине мне хотелось бы узнать, кем был мой муж. Я проделала весь этот огромный путь, чтобы понять его лучше, но усилия мои почти не дали плодов. То немногое,

что мне до сих пор удалось узнать об Амброузе, лишь запутало меня еще сильнее. Наш брак никогда не был браком в привычном смысле слова; не был он и долгим, спору нет, однако это не заставило меня меньше любить своего мужа и меньше беспокоиться о нем. Я не невинное дитя, Завтра Утром. Не нужно оберегать меня от правды. Прошу, поймите, я не стремлюсь очернить вас или сделать своим врагом. Не опасайтесь также того, что тайны ваши будут раскрыты, если вы доверите их мне. Однако у меня есть причины подозревать, что вам известна тайна, касающаяся моего мужа. Я видела ваши портреты, которые он нарисовал. Эти рисунки, как вы наверняка понимаете, вынуждают меня спросить вас об истинной природе ваших отношений с Амброузом. Сочтете ли вы возможным откликнуться на просьбу вдовы и рассказать мне все, что вам известно? И будьте так добры, не щадите моих чувств.

Завтра Утром кивнул.

— Свободны ли вы завтра и сможете ли провести этот день со мной? — спросил он. — Возможно, до позднего вечера.

Альма кивнула.

— Насколько вы выносливы? — спросил Завтра Утром.

Этот неожиданный вопрос привел женщину в замешательство. Заметив ее растерянность, он уточнил:

— Я имею в виду, сможете ли вы пройти длительное расстояние? Полагаю, будучи натуралистом, вы здоровы и тренированны, однако все же должен спросить. Я хотел бы отвести вас в одно место и кое-что вам показать, но не хочу, чтобы вы переутомились. Сумеете ли вы подняться на крутую гору и вынести подобные тяготы?

— Полагаю, да, — отвечала Альма, снова испытав легкое раздражение. — За этот год я исходила этот остров вдоль и поперек. И видела все, что только можно увидеть на Таити.

— Не все, Альма, — с великодушной улыбкой поправил ее Завтра утром. — Есть еще кое-что.

* * *

На следующий день они двинулись в путь, как только рассвело. Для их путешествия Завтра Утром раздобыл каноэ. Не шаткое маленькое корытце вроде того, на котором преподобный Уэллс посещал в коралловые сады, а быстрое каноэ, узкое и гладкое.

— Мы едем на Таити-ити, — объяснил он. — По суше мы бы шли туда несколько дней, но морем доберемся за пять-шесть часов. Хорошо ли вы себя чувствуете на воде?

Альма кивнула. Ей было трудно понять, чем продиктован этот вопрос — учтивостью или снисходительностью. Она взяла с собой бамбуковую палку с пресной водой и немного пой на обед, завернув их в муслиновый лоскут, привязанный к поясу. На ней было самое поношенное ее платье — то, над которым остров уже успел надругаться наихудшим образом. Завтра Утром заметил ее босые ноги — после года на Таити те огрубели и покрылись мозолями, как у рабочих на плантации. Вслух он ничего не сказал, но Альма видела, что он это заметил. Он тоже был босиком. Однако был одет как истинный английский джентльмен. На нем, как обычно, были чистый костюм и белая рубашка, хотя пиджак он снял, аккуратно сложил и положил на сиденье как подушку.

По пути на Таити-ити — маленький, круглый, скалистый уединенный мыс с противоположной стороны острова — не было смысла вести разговоры. Завтра Утром нужно было сосредоточенно грести, и а Альма не хотела говорить ему в спину. Огибать берег в некоторых

местах было тяжело, и женщина пожалела, что Завтра Утром не захватил весла и для нее, чтобы она чувствовала, будто помогает им продвигаться вперед, хотя, по правде говоря, он в ее помощи не нуждался. Он рассекал волны с изящной сноровкой, уверенно лавируя по рифам и проливам, будто предпринимал такое плавание уже тысячу раз в своей жизни — Альма подозревала, что так оно и было. Она порадовалась, что надела широкополую шляпу — солнце сильно припекало; на поверхности воды мелькали блики, отчего у женщины перед глазами заплясали темные круги.

Пять часов спустя справа показались скалы Таити-ити. Альма с тревогой заметила, что Завтра Утром, кажется, нацелился прямо на них. Неужели он хочет, чтобы они разбились о скалы? В этом зловещая цель этого плавания? Но потом Альма увидела сводчатое углубление в скале, темный проем, это был вход в пещеру, затопленную водой. Завтра Утром направил лодку на гребень накатившей высокой волны, а потом — у Альмы дух перехватило — бесстрашно нырнул в проем. Альма не сомневалась, что отхлынувшая волна вышвернет их обратно из пещеры, но Завтра Утром принялся отчаянно грести, почти встав в лодке, и их вынесло на мокрую гальку скалистого пляжа, расположенного в глубине пещеры.

— Выпрыгивайте, пожалуйста, — попросил Завтра Утром, и, хотя он не рявкнул на нее, по его тону Альма поняла, что должна двигаться быстро — до того, как накатит следующая волна.

Женщина выпрыгнула и побежала вверх по берегу до самой высокой точки, которая, честно говоря, не показалась ей такой уж высокой. Одна большая волна, подумала она, и их унесет. Но Завтра Утром не выглядел испуганным. Он затащил каноэ на берег.

— Могу я попросить вас мне помочь? — вежливо спросил он и показал на уступ над их головами.

Альма поняла, что он хочет затащить каноэ туда и спрятать его. Она помогла мужчине поднять каноэ, и вместе они затолкнули его на уступ, где его не смогли бы достать набегающие волны.

Альма села, и Завтра Утром сел рядом с ней, тяжело дыша от напряжения:

— Вам удобно?

— Да.

— Теперь будем ждать. Когда наступит отлив, вы увидите, что здесь есть выступ, по которому мы сможем обойти утес кругом, а затем взобраться наверх, на плоскогорье. Оттуда я поведу вас в то место, которое хочу вам показать. Как думаете, вам это под силу?

— Конечно.

— Хорошо. А пока отдохнем. — Мужчина лег на свернутый пиджак, вытянул ноги и расслабился.

Набегающие волны почти касались его стоп, но все же никогда не достигали их. Наверное, Завтра Утром точно знал распорядок приливов и отливов в этой пещере, подумала Альма. Для того чтобы проникнуть сюда, не разбившись о скалы, требовалась ловкость фокусника. Даже мальчишки из банды Хиро не стали бы рисковать головой и не отважились на такой поступок. Глядя на Завтра Утром, растянувшегося рядом, Альма вдруг вспомнила, что Амброуз любил столь же непринужденно отдыхать в любом месте — на траве, на диване, на полу в гостиной «Белых акров».

Она дала Завтра Утром минут десять на отдых, но больше молчать не смогла.

— Как вы познакомились? — спросила она.

Пещера была не самым тихим местом для беседы — волны набегали и разбивались о камни, и стены оглашали самые разнообразные отзвуки шумящей воды. Но из-за окружавшего их монотонного гула это место казалось самым безопасным на Земле для того, чтобы расспросить Завтра Утром и узнать тайну. Кто мог их услышать? Кто мог их увидеть? Никто, кроме призраков. Все сказанное здесь унесет прилив, утянет в море, где слова смешаются с бушующими волнами и станут кормом для рыб.