Проклятие древних жилищ(Романы, рассказы)
Шрифт:
— Я уеду завтра, — уточнила она. — Вы можете завтракать в соседней гостинице «Нант», где клиентов всегда хорошо обслуживают. Если господин Патетье не решит подсобить вам.
— Патетье будет рад, — засмеялся я, — он прирожденный кулинар!
В этот день я не ждал гостей. Вечером Барбара настояла на партии в шахматы. Она была прекрасным игроком. Когда мне удавалось поставить ей мат, у меня всегда складывалось впечатление, что она позволяла мне выиграть, намеренно совершая ошибку. На этот раз я за два часа трижды обыграл ее. Как она не заметила ловушки, какую обычно парировала с ироничной усмешкой? И как не погасила
Было ясно: мысли ее далеко. В какой-то момент я услышал ее глубокий вздох.
— Я сяду в первый поезд. Вы можете спокойно спать. Завтрак будет готов, — сказала она, отправляясь к себе в комнату.
Она не спешила, словно хотела еще что-то сказать, потом внезапно повернулась и ушла, коротко бросив: «Доброй ночи!»
Когда я проснулся, дом был приведен в полный порядок, кофе грелся на спиртовой горелке, тартинки с сыром и ветчиной ждали на столе. Барбара уехала. Патетье с удовольствием надел передник повара и согласился прибираться в доме до возвращения Барбары. Я не стал ходить в гостиницу «Нант», встретив яростное сопротивление Борнава, пригласившего меня на завтрак в ресторан «Де Рос», где был клиентом долгие годы. У меня не было причин жаловаться. Я подозревал, что Борнав попросил разнообразить меню, поскольку мне еще не приходилось прежде лакомиться такими рыбными блюдами и пить лучшие рейнские вина, как в «Де Росе».
Вечером Патетье готовил легкий холостяцкий обед. Кершов протестовал против такого названия из-за своей жены. Обед состоял из изысканных блюд и вин, поскольку Патетье изучил мой винный погреб лучше любого сомелье. Прошли два дня, миновал третий, а Барбара не возвращалась. Я каждый день заглядывал в почтовый ящик: ни письма, ни открытки.
Прошли четвертый, пятый день, неделя. Барбара не приезжала.
— Что нам покажет ее комната? — предложил Патетье.
Барбара выбрала себе комнатенку, какую редко выбрала бы любая прислуга. Она располагалась в конце ряда комнат первого этажа. Чтобы добраться до нее, надо было идти боковым коридором. Окна комнаты выходили на небольшой дворик, который облюбовали себе бездомные кошки. Когда я спросил ее о причине столь странного выбора, она ответила, что ненавидит комнаты, выходящие на улицу.
Патетье вместе со мной отправился осмотреть ее. Дверь не была заперта на ключ. Комната была чистой и прибранной, как все, чем занималась Барбара. Патетье обошел ее и скривился.
— Итак, господин сыщик?
У Барбары было очень мало багажа, когда она поступила ко мне на службу: вышитый саквояж и белый деревянный сундучок.
— Пуст, — сказал Патетье, закрыв его крышку.
— Пуст, — эхом отозвался я, бросив взгляд в маленький платяной шкаф.
— Больше не вернется, — проворчал мой друг.
— Она не получила последней оплаты и даже не намекнула на нее.
— Умная женщина, — задумчиво сказал Патетье.
— Это мне известно, но почему ты столь категоричен? Он не ответил, но снова обшарил комнату.
— Мне это не нравится… — проворчал он.
Я вопросительно глянул на него.
— Все слишком чисто, слишком в порядке. Лучший сыщик не найдет ни ниточки, ни пылинки, чтобы подумать над ней. Но это ошибка! Даже предусмотрительность может оказаться излишней.
— Патетье, — гневно воскликнул я, — ты говоришь так, словно Барбара преступница!
— Не
Я отказывался соглашаться с ним, и он это заметил.
— Ладно, — сказал он, чтобы минимизировать силу удара, — можешь хранить отличное воспоминание о своей жемчужине.
— По какой причине она уехала? — вопросительно прошептал я.
— Потому что она испугалась, — ответил Патетье.
— Испугалась? Чего? Ты можешь ответить?
Патетье поднял подушку на кровати и указал на маленькие темные пятна на полотне.
— Когда нет страха, не спят с револьвером под подушкой, — убежденно заявил он.
Барбара Улленс не вернулась. Я был очень огорчен, поскольку служанки такого качества похожи на белых ворон.
Патетье, как мог, помогал мне, но я не мог принимать его заботы бесконечно. Я предложил ему окончательно закрыть цирюльню и переехать ко мне, но он отклонил мое предложение.
— Будь я даже миллионером, Хилдувард, я не мог бы обойтись без бритья бород и стрижки волос, — с хитринкой сказал он.
Я ему поверил. Однако он с твердостью выгнал трех служанок, которых мне послало бюро по найму.
— Я соглашусь только тогда, когда ты отыщешь новую жемчужину в глубинах моря оплачиваемых слуг! — решил он.
Случай или удача помогли мне раздобыть вторую жемчужину. Надо обязательно рассказать, как я познакомился с Кобе Лампрелем, который сыграл важную роль в моей жизни. Эта встреча случилась из-за моей давней привязанности к животным. Было утро пятницы. Рынок был заполнен разного типа телегами и повозками. Я покинул Конингстрат и собирался пересечь Зандберг, когда стал свидетелем тошнотворной сцены. Пьяный возчик лупил кнутом бедную старую лошадь, запряженную в слишком тяжелую телегу.
Я не выдержал и вмешался.
— Занимайся своими делами, господин хороший. Мотай отсюда, если не хочешь отведать кнута!
Перейдя от слов к делу, он хотел ударить кнутом мне по лицу. Я схватил его за кисть, но парень оказался сильнее меня. Через несколько мгновений я лежал во весь рост на мостовой, чувствуя, как он бьет меня ногами по ляжкам. Я приготовился пережить несколько тяжких моментов, когда услышал глухой удар и крик боли. Я поднял голову и увидел, как возчик отчаянно извивается в железной руке крупного парня, который свободной рукой осыпал ударами подбородок и нос противника. Подоспела помощь из ближайшего отделения полиции на Урселиненстрат. Это были два полицейских и Кершов.
Он схватил возчика за глотку.
— Ну, Каппаерт, любитель подраться, не умеешь разговаривать и не трогать людей и животных? Ты переполнил чашу терпения! Для начала пойдешь в отделение. Я постараюсь отправить тебя за решетку на несколько месяцев! — усмехнулся он.
Я поднялся и поблагодарил его.
— Благодари Якоба Лампреля, а не меня, — засмеялся он, указывая на моего спасителя.
Тот собирался уходить, ткнув на прощание кулаком в нос возчику. Это был веселый крупный парень с открытым лицом, с серыми живыми глазами и белоснежной шевелюрой. На нем был кургузый полосатый пиджачок красноватого цвета, какие носят некоторые слуги. Он выловил в канаве смешной цилиндр, мятый и с зацепками.