Проклятие рода
Шрифт:
Кудеяр качнул головой в знак согласия.
– Вас сейчас накормят и определят на ночлег.
– Наши лошади… - Напомнил Кудеяр.
– О них позаботятся. – Комендант дал понять, что разговор окончен.
До Выборга было около десяти шведских миль, как пояснил словоохотливый юный прапорщик, направленный комендантом Кивеннапы для сопровождения, а также доставки личного письма наместнику. При нем же находилось оружие Кудеяра и Болдыря. Болтливость юноши весьма контрастировала с серой отчужденностью четырех конных солдат, скакавших впереди и позади. Его же покрытое белесым пухом лицо не выражало даже намека на подозрительность. Прапорщик относился к Кудеяру так, словно тот был важным господином, правда, не без опасливой оглядки на развалившегося в седле Болдыря. Не напрасно! Еще сразу после того, как друзья добровольно разоружились и ехали под караулом финнов в Кивиннапу, казак шепнул Кудеяру, пряча улыбку в густой бороде:
– Отняли саблю, телки, и думают – все, скис казак. А про нож засапожный и не догадались… Надо будет всем враз глотки перережу…
Но атаман строго посмотрел на него, и Болдырь умолк, многозначительно подняв и опустив брови – понимаю, мол.
Лесная дорога, петлявшая между сопок, не раз приводила путников в деревни, состоявшие из десятка-другого одинаковых крестьянских дворов, да кое-где торчавших из-под снега остовов перевернутых рыбацких лодок, что свидетельствовало о наличии озера, спрятавшегося до весенней поры. Лишь в одной деревне Кудеяр заметил церковь. Болдырь привычно перекрестился и зашевелил губами молитву. Отчитав, заметил:
– Странные они тут. Церковь на обычную избу похожа. Токмо крыша крута. Эк, задрали. А главку с колоколом словно забыли прилепить и рядом воткнули. Нет, наши деревянные краше. – Мечтательно протянул казак. – Да и немецкие, свейские аль веницейские из ровных камешков сложены… а тут… валунов, булыжников разноцветных понабрали, глиной белой, аль известью скрепили, точь корова масти пестрой, и крышей торчком накрыли! Нечто Богу сия храмина угодна?
Юный прапорщик, не понимая чужого языка, вопросительно посмотрел на Кудеяра.
– Мой спутник очень богомолен. Восхищается красотой церкви. – Атаман переиначил слова казака. Прапорщик обрадовался и возобновил свою болтовню, которая Кудеяру уже порядком надоела.
– Здесь неподалеку есть место удивительной красоты – крошечное лесное озеро, в которое впадает журчащий ручей. Финны его называют Уупунут, что означает «уставший, изможденный». Там сейчас расположено три-четыре крестьянских двора. По их легенде это место обнаружили три слепых путника, которые там и поселились. Жаль, ныне зима, а то мы могли бы остановиться там на отдых.
Далее на север дорога становилась оживленнее. Наконец, темные полосы леса раздвинулись, и белеющую кромку неба приподняли вверх каменные стены с башнями.
– Выборг? – Коротким вопрос Кудеяром прервал очередной рассказ своего сопровождающего.
– Да! – Охотно подтвердил юнец и тут же пустил в пояснения. – Это виднеются городские стены, и мы проедем через Выборг прямо в замок. Город стоит на полуострове и весь обнесен стеной. Отсюда на нас смотрят две воротные башни. Одна, левая, называется Монастырская, поскольку раньше город с юга прикрывал доминиканский монастырь Черных братьев, теперь он вошел в городскую стену, другая, к которой мы направляемся - Скотопрогонная. А там, вдали за стеной высится замковая башня Святого Олафа. Вот туда нам и надо.
Возле воротной башни лежали груды камней и бревен, запорошенных снегом, словно затевалась большая стройка. Словоохотливый прапорщик и это пояснил:
– Наместник укрепляет город. Из Германии выписали мастера Ханса Бергена. У каждой из воротных башен построят по барбакану и соединят открытыми галереями. Сами башни понизят, чтобы на верхних площадках разместить пушки, а в стенах собираются устроить бастеи – полукруглые выступы для обстрела противника.
– Глупый малый… - Подумал Кудеяр. – Первому встречному готов выложить все.
Перекинувшись парой слов со скучающими караульными ландскнехтами, маленький отряд въехал в город и быстро добрался до замкового острова. Лошади звонко процокали по промерзшим доскам моста после чего пришлось спешиться. Болдырь с солдатами остался в караульном помещении, а Кудеяр, его юный сопровождающий и начальник караула, которому прапорщик показал письмо от Ульфспарре и пояснил, показав на атамана, цель их визита к наместнику, втроем проследовали во внутреннее каре замка, куда входила и та самая, издалека приметная башня Святого Олафа. К ней снизу прилепился невысокий конвентский дом, где размещалась канцелярия королевского наместника Финляндии господина Хорна.
Они проследовали по недлинному сумрачному коридору и оказались в просторной сводчатой комнате, где оба офицера доложились о своем прибытии некоему господину в черном суконном наряде с белыми манжетами, расположившегося за большим резным столом. За его спиной, чуть правее, находилась мощная дубовая дверь, за которой, скорее всего, сидел повелитель Финляндии – господин Хенрик Хорн. Юный прапорщик что-то рассказывал канцлеру, время от времени озираясь и кивая в сторону Кудеяра, присевшего в ожидании на край одной из двух длинных скамей, стоявших вдоль стен. Лицо канцлера показалось атаману знакомым. Мужчина лет сорока с безукоризненно выбритым лицом тоже внимательно всматривался в прибывшего из Московии витязя и кивал головой, слушая рассказ юноши. Неожиданно он вышел из-за стола, отстранил обоих офицеров в сторону и, широко распахнув объятья, шагнул к Кудеяру:
– Бенгт! Я тебя узнал. – Радостно воскликнул чиновник. – Это я же, Андерс Веттерман. Я помню, как провожал тебя вместе с родителями из Стокгольма.
И тут Кудеяр припомнил, наконец, того скромного юриста, сына пастора из Новгорода, о котором не раз говорила мать. Ведь это благодаря ему они нашли Сеньку Опару. Атаман быстро поднялся, шагнул на встречу и мужчины обнялись.
Внезапно дверь кабинета распахнулась, оттуда выскочил какой-то городской бюргер, по виду купец средней руки и почти бегом покинул приемную наместника. Ему вслед донесся недовольный мужской голос, правда фраза адресовалась канцлеру:
– Веттерман! Выслушивать людей, которых мне не хочется слушать – твое дело и обязанность!
Андерс улыбнулся одобряюще Кудеяру и шепнул:
– Я сейчас же доложу о тебе наместнику. После поговорим. – Повернувшись, обратился к ожидавшим офицерам. – Начальник караула может возвращаться к своим обязанностям. А ваше, прапорщик, письмо немедленно будет передано господину Хорну. Все свободны.
Юный сопровождающий из Кивеннапы показал на оружие Кудеяра и Болдыря, что захватил с собой: