Проклятие рода
Шрифт:
– Рим лишился своей паствы в Швеции окончательно, и вы осведомлены об этом не хуже меня, ваше преосвященство. Отныне Густав Ваза заменяет нам святой престол, даже если королевские указы написаны рукой бывшего католического священника. Разве не его указ вы держите в руках? И разве не по этой причине вы вызвали меня из обители? – Отец Мартин кивнул на тот бумажный свиток, что нервно теребил в руках преосвященный Скютте.
Епископ вздохнул и покачал головой:
– Да, отец Мартин, вы как всегда прозорливы. Вам указано прибыть в Стокгольм, где вместе с еще одним монахом, кажется францисканцем, вам предстоит отправиться на запад Швеции, чтобы вершить правосудие Божье.
– Они никак вспомнили, что я инквизитор? – усмехнулся приор доминиканцев. – Что за напасть у них приключилась, что они не могут справиться без меня? Очередная эпидемия одержимости? А нынешняя шведская церковь оказалась беспомощна?
– Что-то вроде… - неуверенно произнес епископ. – Хотя мне кажется все намного глубже.
– Видимо брат-францисканец, что составит мне компанию в этой поездке, из числа приверженцев новой веры… - размышлял вслух настоятель монастыря. – Очередная теологическая дискуссия с фанатиком, в условиях пыточного застенка и стенаний безвинных жертв.
– Вы не верите в существование еретиков? – изумленно спросил епископ, и даже непроизвольно сотворил крестное знамение.
– Верю, верю, ваше преосвященство. – Поморщился доминиканец.
– Только я считаю, что теми способами борьбы, кои избрал для них Рим, мы увеличивали число их сторонников, а не наоборот. Вот и получили…
– Что вы имеете в виду? – Скютте был явно напуган.
– Ничего! – поспешил успокоить его настоятель.
– Посмотрим, на каких позициях стоит новая вера последователей этого Лютера из Виттенберга и кто у нас теперь еретики. Кстати, ведь вы отправили обучаться туда своих студентов? – Вопрос был совсем неожиданным для епископа и застал его врасплох.
– Я…, я… - растерялся Скютте, - я выполнял лишь указ из Стокгольма. И ваша поездка она связана с нашествием ведьм, а не с еретиками. – поспешил он с разъяснениями.
– А-а-а, - разочарованно протянул отец Мартин, - ведьмы…, жаль, что не еретики. Опять эти несчастные женщины…
– Не знаю, несчастные они, или одержимые дьяволом, но вам надо ехать. Вас ждет сам Олаус Петри, королевский советник. – епископ явно спешил закончить неприятный для него разговор.
– Когда мне отправляться, ваше высокопреосвященство? – Отцу Мартину тоже хотелось поскорее покинуть Або. Опять предчувствия, какое-то беспокойство охватило монаха.
– Здесь все сказано! – Епископ наконец протянул бумагу приору, и добавил. – Срочно!
– Я надеюсь вы не будет возражать, что я отправлюсь в Стокгольм из Улеаборга, отдав необходимые распоряжение по обители?
– Но… - Протянул было епископ, мясистым подбородком показав на бумагу, что была в руках у настоятеля.
– Я не королевский солдат, ваше высокопреосвященство, и дела церкви, моего монастыря, для меня пока что превыше указа короля Густава или его советника! – отец Мартин был непреклонен. – Я могу обещать вам, что отправлюсь в путь немедля, с первым же кораблем, и в этом мне поспособствует королевский наместник рыцарь Андерссон.
Скютте ничего не оставалось сделать, как тяжело вздохнуть и согласиться. На это аудиенция завершилась, к обоюдному удовольствию собеседников, и отец Мартин поспешил в обратный путь.
Рыцарь и наместник провинции Ганс Андерссон был заинтригован неожиданным вызовом настоятеля доминиканского монастыря в Або.
– Неужто новые ветры подули в Стокгольме… - размышлял старый солдат, сидя в своей каменной башне. – Почему Густав обращается через епископа к отцу Мартину, минуя меня? Ведь из тех бумаг с того берега, выходило, что ныне церковная власть стоит ниже королевской, а значит и моей, если здесь в Ботнии один лишь я представляю эту власть. Не заплели ли новые интриги в столице? Может под давлением Святого Престола все возвращается на круги своя… Договорился Густав с папой, и снова католики в чести… Политика, черт бы ее побрал… – Выругался рыцарь и опорожнил добрую чашу вина. – И про кровавую баню забудут… Сидишь тут, в медвежьем углу, а там… - Андессон глянул в окно-бойницу, но кроме серой небесной мути, которая сливалась с такой же по цвету морской хлябью, ничего не рассмотрел. – Пойду в монастырь! Может, вернулся приор. – Эта мысль давно крутилась у него в мозгу. Неизвестность извела наместника с того самого момента, что именем короля от него потребовали двух стражников для сопровождения отца Мартина к Абовскому епископу.
Отмахнувшись от охраны, наместник в одиночку побрел к стенам обители. Ему повезло – не пришлось как обычно колотить железной перчаткой в дерево калитки. Навстречу рыцарю попался какой-то монах, выходивший по своим делам из монастыря и Андерссона не заставили, как обычно, ждать, а впустили внутрь сразу.
На дворе брат Беннет и молодой Гильберт упражнялись в боевом искусстве.
– Надо ж, чем развлекаются, святые отцы! – Удивился рыцарь. Даже усмешка поползла по морщинистому лицу. – А говорят святоши и вида меча бояться. – Однако, приглядевшись, наместник был поражен с каким искусством оба сражающихся владели своим оружием. Сперва наступал старик, а молодой монах отбивался, затем пришла его очередь атаковать. Из вооружения у них были прямые мечи и деревянные щиты. В остальном лишь рясы, как и подобает смиренным служителям Господа. Андерссон даже залюбовался с каким проворством молодой монах орудовал мечам, как он мелькал в его руках и подобно молнии обрушивался на щит его престарелого соперника. Но и тот не уступал, несмотря на почтенный возраст, уклонялся, вовремя подставлял щит, а иногда и лезвие своего меча. В такие секунды, казалось, столкнувшаяся сталь высекает искры, но это были лишь отблески солнца.
– Черт меня побери, - вдруг догадался рыцарь, - так ведь это тот мальчишка, московит, которого отец Мартин спас от виселицы. – подумал он о Гилберте. – Вот это мощь, вот это удары… - старый воин искренне восхищался бойцом и в нем самом просыпался азарт схватки.
Брат Беннет и Гильберт даже не заметили появления наместника, увлеченные собственным поединком.
– Эй, святые отцы! – Окликнул их Ганс Андерссон. Брат Беннет и Гилберт остановились в изумлении. Появление наместника было совсем неожиданным. Рыцарь, улыбаясь, приближался к ним, возложив свою железную длань на рукоять меча. Учитель с учеником быстро переглянулись. Брат Беннет вытер рукавом рясы струящийся со лба пот и шагнул навстречу наместнику, загораживая собой юношу.
– Ваша милость… - монах согнулся в почтительном поклоне. Гилберт же стоял прямо. К нему приближался убийца его отца. Холодная ярость пробуждалась в юноше.
– Поквитаться бы… - Мелькнула мысль, и пальцы впились в стальную рукоять.
– Что за меч у вас, святой отец? – Рыцарь протянул вперед правую руку, как бы приказывая передать себе оружие. Брат Беннет нахмурился, но послушно перехватив меч за лезвие, протянул его рукоятью наместнику. Андерссон принял и стал внимательно разглядывать клинок.
– Странно… никогда не видел таких… - бормотал себе под нос рыцарь, изучая узоры стали, -… удлиненное навершие…, такое же перекрестье…, линзовидный набалдашник…, дол на треть ширины…, клеймо… - Андерссон повернул лезвие, - и здесь что-то… нет… не клеймо… буквы… I… N… X… М…
– In Nomine Xristi Mater Iesu. Во имя Христа и Матери Иисуса. – подсказал ему брат Беннет.
– Странный клинок… - продолжал удивляться рыцарь. – Даже не знаю встречал ли такие раньше… Старый? Где взяли?
– Такого добра здесь… - развел руками монах, - … рухлядь, ему лет двести, со времен крестовых походов…