Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы
Шрифт:
— А где ваша мать? — спросил он.
— Ушла.
— Вы не знаете куда?
— Ага, знаем.
— Скажете? — терпеливо спросил Форрестер.
Дети многозначительно переглянулись. Затем мальчик сказал:
— Вообще-то нет, Чарлз. Мы заняты.
Форрестер всегда считал себя человеком, любящим детей. Но сейчас улыбка, адресованная этим двоим, была натянутой.
— Я вызову ее по инджойеру, — сказал он.
Мальчик пришел в ужас.
— Сейчас?Во время кроулинга?
— Ребята, — со вздохом сказал Форрестер. — Мне необходимо обсудить с вашей матерью один вопрос. Как вы порекомендуете мне поступить?
— Можешь подождать ее здесь, — неохотно ответил мальчик.
— Если тебе так приспичило, — добавила девочка.
— У меня складывается впечатление, что вы всячески пытаетесь выставить меня за дверь. Так чем же вы тут занимаетесь?
— Ну… — Мальчик взглядом заставил замолчать сестру и сказал: — У нас встреча.
— Только не рассказывай Тайко! — закричала девочка.
— Наш клуб ему не по душе, — досказал мальчик.
— Клуб из двоих?
— Пресвятой Пот! Да нет же! — засмеялся мальчик. — Посчитаем. Нас одиннадцать.
— Двенадцать, — ликующе поправила его сестра. — Ты не сосчитал робота.
— Сосчитал. Проверим. Ты и я. Четверо ребят. Трое девочек. Взрослый. Марсианин… и робот. Да, двенадцать.
— И с вами марсианин? Вроде как Хайнцлихен, черт, опять позабыл имя!
— Нет, Чарлз. Хайнци, конечно, полный идиот, но он человек. А этот — зеленый, с четырьмя руками.
Форрестер попытался с запозданием пошутить.
— Как в романе Эдгара Райса Берроуза? Но я не ожидал, что они существуют во плоти.
Мальчик с вежливым интересом сказал:
— Да? Ну и что?
— И как понять «во плоти», Чарлз? — спросила девочка.
Давно, задолго до смерти, Форрестер преклонялся перед наукой. Удивительной и интересной казалась жизнь в мире, где электричество подавалось из розетки, а изображение появлялось на экране телевизора. Порой с иронией и шалостью думал он о том, как смехотворно некомпетентны были некоторые великие умы прошлого. Ньютон или там Архимед не смогли бы без написанных им инструкций настроить телевизор или управлять игрушечной железной дорогой. А сейчас я оказался в положении бушмена на Таймс-сквер, с отвращением подумал он. И не слишком уж это весело.
Тщательно задавая наводящие вопросы, он частично уловил смысл того, что рассказывали дети. Их товарищи по играм не были «реальными» и в то же время — гораздо реальней, чем, скажем, кукла Барби. Они являлись аналогичными, симулакрами. Дети называли их «анаподами». Девочка гордо сообщила, что они помогают развитию межличностных отношений.
— Все понятно, — сказал Чарлз, — или мне только кажется, что все понятно. Но какое отношение имеет к ним Тайко?
— А, он!
— Он ненавидит все, что касается развлечений.
— Он говорит, что мы теряем волю, необходимую для борьбы, для совпадения с… в общем со всем тем, о чем ты говорил, Чарлз. С реальностью, понимаешь?
— Чтоб он вспотел! — не на шутку рассердилась девочка. — Хочешь послушать, что он нам рассказывает?
Она бросила взгляд на обзорную стену, на которой был безмятежный пейзаж лесной опушки с маленькими мохнатыми зверьками.
— То есть по телевизору? — спросил Форрестер.
— Не понял, Чарлз?
— По этому…
— Да, Чарлз.
— Ну… — сказал Форрестер…
И подумал, что если все сложится к худшему, то он примет предложение Тайко, предполагая, что вакансия не занята. Но прежде чем он скатится до такого, будет небезынтересно узнать о нем.
— Показывайте, — сказал он. — Мне нечего терять.
Обзорная стена, покорная приказаниям девочки, смыла лесную опушку и воздвигла самую настоящую сценку. По ней прыгал, громко крича, мужчина в косматом парике.
Форрестер с трудом узнал коротко подстриженного блондина, которого он так бесцеремонно выставил за дверь.
Но когда? Было ли это только дня два тому назад? Тайко изображал некий церемониальный танец со степом: два шага в одном направлении и притоп ногой, два шага в другом направлении и опять притоп. То, что он распевал, было полной белибердой для Форрестера.
— Луд, лорды, гордо ведут! (Притоп!).Пусть Луд ведет, лорды! (Притоп!).Дабы одинокие покинутые люди не впали беспрепятственно (Притоп!)в забвение! (Притоп!). — Он повернулся лицом и раскинул широко руки. Камера показала крупным планом его бесстрастное измученное лицо. — Детишки! Вы хотите, чтобы ваши чертовы мозги промывали? Хотите быть студенистыми медузами? Если нет, то тогда пусть Луд ведет нас: (Притоп!).Пусть Луд ведет нас (Притоп).Пусть Луд ведет…
Мальчик крикнул за шумом обзорной стены.
— Сейчас он попросит комментарии зрителей. Тут мы обычно засылаем реплики, от которых он бесится. Например — «Возвращайся в морозилку, старый обломок льда» или «Тайко — старый и грязный утопленник!» Разумеется, не называем наших имен.
— Сегодня я собираюсь передать: «Если бы миром заправляли такие, как ты, то мы бы все еще раскачивались на хвостах, как обезьяны», — задумчиво сказала девочка. — Но это, вероятно, не слишком разозлит его.
Форрестер закашлялся.
— Вообще-то, я пока не стану злить его. Возможно, мне придется работать на него.
Дети уныло и разочарованно посмотрели на Форрестера. Мальчик быстро уничтожил изображение Тайко на стене обзора и громко закричал:
— Пожалуйста, Чарлз, не делай этого! Мим сказала нам, что ты уже отказался!
— Да, но я могу передумать. Я должен получить работу. Именно поэтому я и пришел сюда.
— Отлично, — сказала девочка. — Мим подыщет тебе работу. Точно, Тант?