Проклятые вечностью
Шрифт:
Сделав несколько шагов вперед, он почувствовал мучительных холод. Ничего подобного ему еще не приходилось испытывать, даже черный камень у него под ногами начал покрываться причудливым морозным узором. Уперев в плечо арбалет, Ван Хелсинг сделал еще один шаг, но как вкопанный застыл, увидев перед собой молчаливо взирающую на него женщину. В ее тонких чертах лица и властной осанке легко читались аристократические черты, густые темные волосы были сколоты на затылке огромной брошью, а облачена она была некое подобие римской тоги, очевидно, не первый век она влачила здесь свое убогое существование, но почему из тысячи душ лишь она встречала его? Признаться, не так он представлял себе адскую картину.
– «Это лишь видение!» – проговорил Гэбриэл, глядя на нее. – «Доверяй своим инстинктам,
В ответ она лишь покачала головой, пытаясь пошевелить губами, но ни звука, ни хрипа не вырвалось из ее мертвой груди. Постояв некоторое время в нерешительности, он пошел вперед, проходя сквозь молчаливую скиталицу, которая в одночасье развеялась в пыль, как предвестница грядущей катастрофы. Тут же камень задрожал у него под ногами, трескаясь, будто земля под палящим солнцем, а стены выгнулись, готовые обрушиться на него в любой момент. Под сводами пугающе зазвенели ониксовые сферы, срываясь вниз каменным дождем, вместе с которыми из своих тюрем-пирамид вырвались сотни бессмертных душ. Это был истинный хаос, достойный настоящего ада.
Охотник кинулся бежать, пытаясь уклониться от падающих сфер, старался не провалиться во мрак разверзнувшегося камня, то и дело сталкиваясь с затравленными душонками вампиров, пытавшихся уцепиться за его живое тело с таким неистовством, будто желали украсть у него часть его собственной души.
Коридор казался таким же нескончаемым, как и хаос, царивший во Вселенной. Легкие готовы были разорваться, а ноги налились свинцом. Все труднее ему становилось сделать очередной шаг, и все чаще он спотыкался, путаясь в полах собственного плаща. Вскоре в тоннеле забрезжил призрачный свет, собравшись с силами, охотник сделал последний рывок но, не удержав равновесия, рухнул на камень, проскользил несколько метров на спине, пока не столкнулся с монолитной колонной. Из под свода сорвалась еще одна сфера, летевшая прямо на него. Не сумев сдвинуться, Ван Хелсинг инстинктивно поднял вверх руки, но так же, как и все остальное, сфера прошла сквозь него, рассыпавшись на мелкие осколки.
– Иллюзия?! – задыхаясь, проговорил Гэбриэл, оборачиваясь назад. Стены не трескались, плиты не провались – это были лишь игры с его разумом. И тут он понял: то, что было иллюзией для него, было пугающей реальностью для бестелесных обитателей Ониксового замка. Кругом царила настоящая разруха. Сотни поверженных магическими сферами душ, лежавших на каменных плитах, издав душераздирающий стон, поднимались и начинали приводить коридор в первозданный вид. Несчастные поднимали тяжелые колонны, призрачные для него, но неподъемные для них. На мертвых лицах читалась невыразимая мука и боль, но никто не мог облегчить их скорбную долю. Такова была расплата за грехи. Век от века они были вынуждены заново отстраивать стены собственной тюрьмы, переживать страх крушения. Горький ком подошел к горлу Ван Хелсинга от одной мысли о том, что Анна или Селин, закончив свой земной путь вампира, могут оказаться в этом аду, обреченные на нескончаемые страдания.
Найдя в себе силы подняться, охотник прошел сквозь арку, которая, весьма условно, отделяла одну часть адской тюрьмы от другой но, по какой-то непонятной ему причине, ни один дух не последовал за ним, проводив его измученными взглядами, они продолжили свою работу.
Взглянув вперед, Ван Хелсинг затаил дыхание. Открывшаяся ему картина куда больше походила на описание канонического ада, близкого к представлению людей. Гэбриэл повернулся по сторонам, осматриваясь: вокруг простирались лишь покрытые черной копотью руины домов, пугающие остовы древних храмов и пепелища костров, в которых угадывались людские кости, а дальше стелилась нескончаемая
Стараясь не попасть в руки к этим страдальцам, он поднялся на холм, и взору его открылось высохшее русло реки, к которому до сих, будто на водопой шли тысячи несчастных, зачерпывавших в потрескавшиеся горшки алый песок и уносивших его куда-то в объятую миражами даль. Глядя на тонкую струйку песчинок, Ван Хелсинг понял смысл этого наказания – до скончания веков эти страдальцы должны были таскать эти кувшины, но никто не мог донести его до намеченной цели, ибо они пустели, и все начиналось сначала. Кто-то пытался затыкать трещины, но песок, будто время, безвозвратно ускользал сквозь сомкнутые пальцы.
– Из огня да в полымя! – прошептал охотник. Не успел он отойти от смертельного холода, как оказался в адском пламени.
Это была совсем иная Вселенная, и действие в ней происходило под открытым небом. Скинув с плеч теплый плащ, жилет и рубаху, Гэбриэл поплелся вперед, не уставая удивляться изобретательности и фантазии высших сил, создавших эту тюрьму. До самого горизонта простиралась красная пустыня, пустыня, в которой песок заменяла кровь. На его пути встречались сотни голодных вампиров, не замечавших его. Они набивали рот кровавыми песчинками, но все их усилия были тщетны. Про себя Ван Хелсинг даже пожалел несчастных – нет для вампира страшнее доли, чем утопать в высохшей крови под лучами палящих светил, но не иметь возможности насытиться.
Жар нескольких солнц был невыносим. Гэбриэл поднял глаза и увидел в безоблачном огненном небе черный диск. Стало труднее дышать, запах запекшейся крови стоял всюду, подкатывая к горлу приливами тошноты. Неестественный ужас сковал его сердце, вырвав короткий крик, больше похожий на стон. Безысходность и отчаяние наполнили душу, когда сотни вампиров, сжигаемых безжалостным светилом, почувствовали в нем живую кровь. Они не были бестелесными призраками, их доля была страшнее, в аду должны были сгорать не только их души, должны были страдать тела. Охотник понял, что его борьбе пришел конец – он проиграл и бежать ему некуда. Все проиграли. Мрак полностью воцарился на земле. Мираксис победил, так и не вступив в битву. Вспотевшие ладони ослабли и, чтобы не выронить арбалет, Ван Хелсинг крепче сжал пальцы.
– Мрак… – прошептал он, упав на колени в сухую кровь бесконечной пустыни мира, где в небесах властвовало не священное Око Господа и архангелов, а лик проклятых, отлученных от райских чертогов. Свет нечестивых светил, казалось, высасывал из него жизнь, вытягивал душу, как из сотен вампиров, заточенных в Ониксовом замке. Воин собрался с силами и, закричав, рывком поднялся с колен, но тут же, царапая и раздирая плоть, на него жадно набросились десятки тварей. Подчиняясь своей судьбе, охотник сомкнул веки, видя перед собой голубые глаза Селин, в последний раз коснувшейся его поцелуем; лучезарную улыбку Анны, сиявшую ярче солнца; молитвенно сложенные руки Изабеллы, взывающей к нему; досадливое роптание Карла, не желавшего отпускать своего друга в это опасное путешествие. Гэбриэл даже увидел Дракулу, с сочувствием смотрящего на него. Он подвел их, подвел всех, кто пошел вслед за ним вместо того, чтобы искать убежище на краю Земли. Сейчас всем его существом владела лишь горечь и боль, восставшие под гнетом совести, ибо физическая боль была лишь химерой этого мира.