Проклятый год
Шрифт:
— Он везет нас в тупик! — прошипел Силверстейн.
Прайс проговорил тихим, почти охрипшим голосом:
— Вы что, ребятки, задумали?
Дальше отмалчиваться не выйдет. Кэм попытался найти подходящие слова, но тут кто-то схватил его за куртку под рюкзаком. Нилсен!
— А ну отпусти его! — прорычал Бакетти.
Сойер нажал на клаксон.
— Две минуты! — выкрикнул он, высунувшись из кабины и похлопав по двери. — Через две минуты будем на месте. Там, если захотите, можете забрать пикап.
Все замолчали, не зная, что ответить. Кэм почувствовал облегчение, смешанное с благодарностью.
— Дэвид заразился, — сообщил Голливуд, склонившись над Кином. Тот, зажимая руками живот, качнул туловищем вперед-назад, словно говоря «да».
— Через руку, — добавил Голливуд.
Все опять повернулись на голос Сойера из водительской кабины. Тот, раздраженный отсутствием реакции на свои слова, еще раз ударил по двери:
— Еще минута и машина будет ваша!
Силверстейн, украдкой глянув на Кина, крикнул:
— Только зря время потеряешь! Там тупик!
— Нет. Мы срежем огромный крюк! — возразил Кэм. — Посмотри на карту. До первого поворота в нужном направлении шоссе идет на запад почти восемьдесят километров, и там полно извилин. Дорога займет два часа, если не больше, а если встретим затор — придется так и так поворачивать обратно.
— Что-о?! — по-птичьи вскрикнул Прайс.
— Дальше мы идем пешком.
Все немногочисленные магистрали пересекали долину с запада на восток, ибо крутизна горных склонов не позволяла подниматься по ним на автомобиле, да и ездить тут было особенно некуда. Восточнее пика Медвежьего шоссе № 6 вело прямиком в пустыню Невада, на западе находились лишь горстка кэмпингов, фруктовые сады да три небольших поселка. Шестерка в конце концов сворачивала на юг, где встречалась с шоссе № 14, а то в свою очередь — с дорогой местного значения № 47, подходившей к вершине Голливуда с северной стороны. По подсчетам Кэма и Сойера, весь маршрут составлял порядка ста пятидесяти километров.
— Даже если предположить, что шестерка полностью свободна, а это вряд ли так, два часа уйдут только на то, чтобы доехать до шоссе № 14. А здесь расстояние между двумя шоссе всего пять-шесть километров. Дойдем за сорок минут.
— Так быстро нам не успеть! Вы с ума посходили! — запричитал Маккрейни, оглядываясь на Прайса. — Раз там нет дороги, значит, на то есть причины.
— Люди могут пройти там, где машины застрянут, — огрызнулся Кэм.
— А потом как? — спросил Силверстейн. — Пикап-то мы бросим!
— Найдем другую машину или на своих двоих дотопаем. Если цепляться за шоссе ради удобства, можно коньки отбросить.
— Но мы же голосовали! Все уже решено голосованием! — воскликнул Прайс.
Ритуал провели аж два раза, как будто рельеф долины можно было изменить поднятием рук. Кэм и тогда пробовал возражать, но ему заткнули рот. Сойер не пытался никого переубеждать, только смотрел да слушал. Пока Прайс церемонно подсчитывал голоса, приятель Кэма лишь молча качнул головой.
Юноша перевел взгляд на Голливуда. Он тоже сначала выступил против поездки на пикапе. Кэм надеялся, что теперь-то парень его поддержит, но тот словно язык проглотил. Может быть, просто пытался мысленно представить себе карту.
— Мы все сто раз это обсудили! — Прайс обвел рукой Нилсена, Аткинса и Маккрейни. — Все просчитано! Спуск займет всего час! Один час!
— Джим, по дорогам не проехать. Снег лежал на высоте 1800 метров, и по шоссе выше этой отметки, возможно, никто не ездил — одни полноприводные машины, местные жители со снегоуборочными щитами и на аэросанях да еще танки Национальной гвардии. Но и они могли застрять, наткнувшись на первый же затор.
Прайс отмахнулся, как будто что-то выбросил, больше ничем не показывая, что слова Кэма дошли по адресу:
— Идти пешком глупо, когда есть другие возможности! Надо экономить силы!
— Вы там все погибнете, — добавил Маккрейни, словно они сидели в крепости или подводной лодке, а не в обычном пикапе и Дэвид Кин не дышал одним с ними воздухом.
Хаотичность атак наночастиц пугала не меньше, чем быстрота и энергия, с которыми они перемалывали организм носителя. Чума скоро, очень скоро проснется внутри каждого из них — в этом не приходилось сомневаться.
У дороги показалась группа деревянных указателей с нарисованными человечками, демонстрировавшими, как правильно пользоваться мусорными баками и туалетами. Пикап въехал на широкую заасфальтированную площадку, на которой стояла одинокая «субару». По ту сторону темной, абсолютно неподвижной водной глади буравили небо острые зубцы скал.
Сойер, не выключая двигателя, вылез из кабины с зеленым рюкзаком в руках. Кэм выпрыгнул из кузова с противоположного боку.
Их примеру последовал только Силверстейн. Он соскочил на землю и тут же встал между Сойером и открытой дверью. Из кабины послышались возня и крики женщин. Бакетти в кузове тоже пытался выбраться из кучи-малы.
Увидев, что они с Сойером готовы идти пешком, остальные поймут, надеялся Кэм, насколько бессмысленно продолжать движение на машине.
В кузове, однако, почти никто не сдвинулся с места.
— Сойер был прав насчет вас, — сказал Кэм, пытаясь вызвать хоть какую-нибудь реакцию, пусть даже гнев. Кин чуть приподнялся на локте. Бакетти встал рядом со смуглым юношей. Мэнни опустился на одно колено, переводя взгляд с Кэма на Голливуда и обратно.
— Я должен вернуться назад, — промямлил Кин. Он поддерживал левое запястье правой рукой. — Отвезите меня обратно.