Прокурор Брише

Шаветт Эжен

Таким образом, управляющий остался наедине с де Бадьером, ожидая увидеть старика взволнованным от неожиданного свидания. Но он ошибся – Колар был, по обыкновению, совершенно спокоен.

– Ну что же? – начал судья, удивленный этим хладнокровием.

– Ну, господин судья, я нашел дом, поднялся на третий этаж, постучал в дверь с окошечком пять раз, и тогда…

– Тогда окошечко осторожно отворилось и ты произнес пароль? – нетерпеливо перебил судья.

Вместо ответа Колар с улыбкой посмотрел на него.

– Да

говори же! – почти вскричал судья.

– Так это была не шутка? – с удивлением спросил управляющий.

– Что такое?

– Да эта сказка об окошечке и имени герцога, которое я должен был произнести.

– А разве не так все случилось, как я сказал? – спросил в свою очередь изумленный де Бадьер.

– Едва успел я стукнуть в пятый раз, как дверь отворилась и кто-то сердито закричал: «Разве вы думаете, что я оглох?»

– Это и был хозяин квартиры?

– Да.

– И ты узнал его?

– Да.

В начале рассказа Колара судья успокоился, подумав, что Картуш сделал ложный донос; даже мысль, что мошенник провел его, не казалась обидной для его самолюбия.

«Должно быть, разбойник узнал, бог знает как, о нашей дружбе с Брише и перед своей пыткой доставил себе удовольствие помучить меня», – подумал он.

Но радость де Бадьера исчезла, когда Колар ответил, что узнал хозяина таинственной квартиры.

– Так ты его знаешь? – с трудом проговорил судья.

– Еще бы не знать! Сколько лет виделись мы с ним каждый день в этом доме.

Судья чувствовал, что не в состоянии произнести ни одного слова. Старик простодушно продолжал:

– Я передал ему ваше поручение слово в слово.

– И что же он сказал? – дрожащим голосом спросил судья.

– Он внимательно выслушал.

– И обещал уехать?

– Да, но с оговоркой. Он сказал, что, прежде чем бежать, надо узнать, какая опасность ему угрожает. И потому завтра он придет к вам с женой и с детьми.

Трудно описать, с каким удивлением судья повторил:

– С женой и детьми! Так ты не о Брише говоришь?

Колар вытаращил глаза.

– Как! – вскричал он. – Господин судья думал, что посылает меня к моему дорогому барину?

– Так кто же тот человек, которого ты и прежде знал?

– Это Шавель, кровельщик, работавший у нас до падения, совершенно его изуродовавшего.

– Давно ли он живет в этом доме?

– Шестнадцать лет.

Судья глубоко вздохнул, поняв, что Картуш подшутил над ним; но надо было объяснить эту загадку управляющему, и судья рассказал о доносе казненного преступника. Старик слушал с большим вниманием, приговаривая каждую секунду:

– Ах он разбойник! Ах негодяй!

Едва успел де Бадьер окончить свой рассказ, как в комнату вошла Аврора, а за ней капитан, тоже возвратившийся из сада. Он сердито ворчал, как человек, потерпевший в чем-то неудачу:

– Ну, голубушка! Уж как ты там ни запирай окна и двери, а я узнаю, что ты затеяла в своем таинственном павильоне.

Аврора подошла к судье.

– Господин де Бадьер, – сказала она, – Колар вам более не нужен?

Судья сделал отрицательный жест, и управляющий пошел вслед за молодой женщиной на другой конец залы. Аврора уже хотела заговорить, как вдруг вошел слуга и, подойдя к ней, сказал так громко, что все присутствующие услышали его:

– Какой-то молодой господин желает видеть капитана.

В присутствии судьи Аврора не хотела оскорбить отца, не приняв его знакомого.

– Просите, – сказала она.

Минут через пять дверь отворилась и слуга доложил:

– Граф де Лозериль.

Лозериль вошел, держа руку на шпаге и гордо откинув голову. Услышав это имя, Аврора вздрогнула и страшно побледнела; устремив глаза на молодого человека, она совершенно забыла, что хотела сказать Колару.

Глава VI

Лозерилю виден был только капитан, направлявшийся ему навстречу, и, не зная, что тут находятся и другие лица, он громко сказал подошедшему Аннибалу:

– Дорогой Аннибал, через несколько часов мне предстоит дуэль, могу ли я на вас рассчитывать как на своего секунданта?

Быстрый, но выразительный жест капитана прервал Лозериля. Поняв свою неосторожность, он обернулся и увидел обе группы: направо стояли Аврора и Колар, налево подле окна сидели судья и Полина, начавшая вышивать. Лозериль поклонился сперва Авроре, бледной и со сжатыми губами; она едва удостоила его небрежным кивком. Подняв глаза, молодой человек был поражен полным ненависти взглядом, брошенным на него госпожой Брише.

«Черт возьми! – подумал он. – Эта хорошенькая женщина, кажется, не очень-то любит меня».

Потом он поклонился Полине. Благородная красота молодой девушки произвела на него сильное впечатление, и он с восхищением подумал: «Какое прелестное создание!»

В то время как Лозериль кланялся Полине, Колар почтительно наклонился к Авроре и тихо спросил ее:

– Вы хотели дать мне какое-то приказание?

Но, вероятно, приход гостя изменил ее намерения, потому что она ответила ему вполголоса:

– Да, но не теперь, только не уходите отсюда.

Колар поклонился и, пройдя к камину, начал поправлять огонь, а Аврора медленно пересекла комнату и подошла к отцу. Приглашение быть секундантом Лозериля задело чувствительную струнку Аннибала; своей любовью к поединкам он превосходил даже молодого графа; он поспешно взял шпагу и шляпу, лежавшие на маленьком столике.

– Отправимся скорей, граф, – сказал он, пристегивая шпагу.

Но Полина совершенно очаровала Лозериля, и он, желая поговорить с ней, отвечал капитану: