Пропагандист

Коруд Ал

Глаза у Светланы сузились.

— Вот ты какого мнения обо мне!

Девушка решительно оттолкнула бывшего ухажера и ушла. Анатолий недоуменно глянул ей вслед, чертыхнулся и пошел обратно. Но вскоре был остановлен внушительным бюстом поварихи, вставшем поперек коридора.

— Каков негодник! Испортил девку и все туда же по малину лазать.

— Мария Федоровна, все совсем не так!

— Знаю я вас!

«Ну прямо сцена из плохого романа!»

— Я ей работу предложил в Москве.

На телевидении. Ну вот опять. Не ведущей и не дикторшей. На ТВ много всяческих специальностей. Освоится, выучится, найдет себе хорошего парня. Лучше москвича.

Мария Федоровна соображала быстрее:

— А сможешь?

— Если бы не так, не предлагал.

Повариха смерила мужчину оценивающим взглядом:

— Такой ухарь могёт. Я с ней поговорю. Ты дело предлагаешь. Чего ерепениться?

— Потом мне скажете.

— Запиши лучше телефон.

Анатолий похлопал по карманам. У него всегда с собой была записная книжка. Авторучка к его вящему удивлению после всех перипетий осталась целой.

— Готово.

— Брюки смени! Ты, где их так изгваздал? Отдашь девчонкам на этаже, постирают и выгладят.

Только сейчас Мерзликин понял, что уже и забыл о недавнем покушении. Как будто и в самом деле собирался жить вечно.

Через час его пригласили к следователю. В служебном кабинете Мерзликина встретил человек в синем форменном костюме. На груди светло-синий значок высшего образования с раскрытой книгой внизу. Тут же из каких-то глубин памяти вспомнилось, что такие давали за окончание юридических ВУЗов. Мужчина протянул руку:

— Пранов Дмитрий Николаевич. Следователь по особым важным делам Прокуратуры СССР.

Мерзликин пожал руку и постарался удержать рвущееся наружу удивление. Ничего себе заявочки! Это даже не контрразведка или обычный следак из милиции. Значит, происшествия на контроле у Самого. Стало грустно. Что же эта за государственная машина такая, что за ней постоянно контроль нужон? По идее, если её смазывают и следят за исправным состоянием, то должна работать автономно. Что-то это напоминает из будущего. Там Вождь тоже обожал «ручной режим», хотя у него имелся огромный бюрократический механизм, пожиравший все ресурсы.

— Вы догадываетесь, по какому поводу я здесь?

— Это официальный допрос?

— Да. Все будет идти под запись, — следователь показал на портативный магнитофон и стопку бумаги. — Мы обязаны защищать своих граждан.

Что-то резануло Анатолию слух.

— Подождите. Мы ведь…

— Но родились же вы в СССР? И от гражданства не отказывались. Так что по закону граждане Советского Союза.

Мерзликин удивленно развел руками:

— Интересный юридический казус.

Следователь в первый раз позволил себе улыбнуться:

— Мы дошли с ним до Высшего суда. Там все и

решено окончательно. Так что вскоре вам сделают настоящие паспорта.

Анатолий смог лишь протянуть:

— Спасибоооо.

— Тогда начнем. Имя, фамилия, год и место рождения.

— Анатолий Иванович Мерзликин, 1968 года рождения, место рождения — город Ярославль, — на этих словах Пранов как будто споткнулся, затем продолжил:

— Образование?

— Высшее. МГУ, факультет журналистики.

Мерзликин не заметил, как пролетело полтора часа. Следователь вытянул из него все, казалось бы, забытые мелочи.

— Как-то вы быстро разобрались с неизвестным оружием.

— Все стреляющее чем-то похоже друг на друга. Сергей подсказал, как взвести затвор, остальное прилагается.

— Был опыт?

— Да.

Анатолий перечислил три десятка образцов вооружения различных стран, из которых ему удалось в прошлой жизни пострелять. У Пранова округлились глаза.

— Я еще понимаю изделия отечественной промышленности. Слава партии, их у нас хватает. Но остальное откуда?

— Часть трофейного в Чечне. Остальное в Боснии.

Следователь осторожно спросил:

— А там что случилось?

Мерзликин тяжело вздохнул раздумывая. Но пожалуй, уровень допуска этого «важняка» вполне годится. Пусть они узнают горькую правду.

— Все просто. Югославия распалась на куски и угодила в гражданскую войну все против всех.

— Вот как. Вполне ожидаемо. Пока Тито всех держит в ежовых рукавицах, но противоречий никуда не делись, — заметив предельно удивленное лицо попаданца, он пояснил. — Я воевал там в сорок четвертом. Так что с их реалиями знаком не понаслышке.

Анатолий еще раз осознал, что все не так просто, как видится. Ветераны той Великой войны вот они, еще вполне молоды и полны сил. Да и вопросы о схватке следак задавал довольно специфические. Как будто сам в подобных переделках участвовал.

— Вы не в разведке служили часом?

— В дивизионной. Вы точно журналист?

Пранов снова всерьез удивился.

— Был некоторое время военным корреспондентом. Зачастую ты оказываешься на переднем крае рядом с бойцами и видишь весь ужас войны воочию.

Следователь тихо просил, раздумывая о чем-то своем:

— Всяко бывало?

— В Грозном неделю в окружении сидели. На последних патронах держались.

— Подожди, ты же репортер? Вашего брата разве не отпускали?

От улыбки человека будущего у опытного «важняка» похолодело на сердце.

— В лучшем случае заложником. А так… башку отрежут. Или еще поизмываются перед смертью. Это у «духов» запросто. Люди быстро дичают.

Надо отдать должное следователю. Он воспринял услышанное спокойно.