Пропала, или Как влюбить в себя жену
Шрифт:
– Замечала, но не задумывалась, - честно отвечаю я, мысленно прокручивая в памяти эпизод, когда осталась с ним вдвоем без Вари и как он искал новое постельное белье. И то, в какие тарелки кладет еду. И еще куча всего другого. Далеко не только это.
– Извините, девочки. Я искал винные бокалы. Оказалось, что у нас их нет. Будем пить с шампанок.
– Извиняем, Глебушка, - произносит бабушка Глеба, хватая вибрирующий мобильник из кармана брюк.
– Ой, это мне соседка звонит. Надо ответить, - привстает с кресла и отходит в сторону.
За тем, как Бестужев открывал и разливал вино, я не особо следила, просто потому что в какой-то момент все мое внимание переключилось к моей левой ноге, которую активно стал… трахать Гена. Черт возьми,
– Мда… кажется, не быть мне первым и единственным, - заключает Глеб, садясь на диван и подавая мне бокал. Перевожу на него гневный взгляд.
– Заткнись, - цежу сквозь зубы.
– Убери его от меня, - нервно выхватываю бокал, едва не разлив его содержимое.
– А ты кого просишь? Геннадия?
– Ты что издеваешься?! Глеб!
– Ну раз я Глеб, то ладно. Фу, Гена. Еще раз так сделаешь, кастрирую, - буквально отцепляет от меня собаку.
– Мое только мое. Иди с Марией дружи.
– И он с ней будет делать то же самое?!
– Нет, конечно, - тянется к столику за бокалом вина.
– На кой черт ему ее лапа, он пристроится к ней сзади.
– Ты серьезно?!
– Ой, да шучу я, злюка, - приобнимает меня свободной рукой за плечо, притягивая к себе.
– Они просто играются. И вполне хорошо ладят. Почти два года вместе резвились.
– Ну что, мои дорогие, давайте выпьем за вас, - оба синхронно переводим взгляд на вернувшуюся Веру.
– За ваш крепкий семейный союз, в котором любовь и уважение друг к другу будут только с каждым днем крепнуть и крепнуть. Как хорошо выдержанное вино. О как! За вас.
– Твои слова, бабушка, да Богу в уши, - с улыбкой произносит Глеб, переводя на меня взгляд.
– За нас, - шепчет Бестужев.
Глава 26
Второй раз за несколько часов обвожу глазами кабинет Бестужева. Только у меня не получается сконцентрироваться на обстановке, взгляд так и тянется на бородатую морду. И если в первый раз, ночью, я появилась здесь почти беззвучно, то сейчас одолевает только одно желание – очень шумно разбудить Бестужева. Громко и внаглую. То ли стакан с водой на него вылить, то ли просто дать в бок локтем. До меня только спустя несколько бессонных часов дошло, что он не случайно заснул на этом диване, а вполне целенаправленно остался ночевать в кабинете. Ночью я не обратила внимания на подушку. Я просто пыталась найти эту бородатую морду. Нашла в кабинете. И, конечно же, не стала будить. Спит человек, причем крепко, ну чего будить его? А сейчас я рассмотрела все. Мало того, что подушка имеется, так еще и кожаный диван немного выдвинут вперед, видимо, для того, чтобы было удобнее спать. Сказать, что я злюсь – ничего не сказать. Реально хороший вечер и, пожалуй, самое приятное мое знакомство за последние годы закончились вот этим. Как это вообще понимать? Приехала бабушка, а он сиганул спать в кабинет. Ну не козел ли? Мало того, что ставит меня перед ней в неловкое положение, так еще и не говорит мне о своем побеге. Целенаправленном побеге.
У меня было четкое ощущение, что недавний инцидент с вазой забыт. Да я даже забыла о том, что всего сутки назад хотела убить Бестужева за то, что он оказался вполне себе жив, тогда как я его уже похоронила в пруду. Я забыла о том, что меня смешали с дерьмом. И танец этот тоже забыла. Все как-то было мило после приезда Веры. Более того, ложась в кровать, мне показалось, что у нас все более-менее хорошо, несмотря на череду дурацких событий. Не могу объяснить почему, но я действительно так думала. И то, что это «хорошо» мне всего лишь показалось, осело неприятным грузом где-то глубоко внутри. Я просто в очередной раз ничего не понимаю. То рвался с первого дня спать в одной кровати, когда я была в общем-то против, теперь через два месяца решил поберечь свою давно потерянную честь? Что это вообще за выкрутасы? И ведь не скажешь прямо «А ну вали в кровать!». Может это месть за мои ночевки на диване? Но у меня вынужденная
С другой стороны, мне бы радоваться, что он спит один и в трусы мне не лезет, чего я так избегала, стало быть, и оставшийся ужас между моих ног не заметит, но как-то все… не так. Не так все должно быть… Сжимаю от злости кулаки, борясь с диким желанием ударить спящего на спине Бестужева в живот. Гад. Получается я вторую ночь не сплю по его милости. Это очень, очень плохо влияет на мое физическое состояние и занятия. Сегодня меня точно ждет еще один выходной, а мне нельзя. Ну вот нельзя! Летом я хочу на море. Хочу сама ходить в воде и чувствовать под собой гальку. Да, блин, не песочек Карибского моря. Мне нужна нелюбимая ранее галька. Ну вот нужна она мне и все тут. А если я не буду спать, и как следствие не заниматься, то ни моря, ни гальки мне не видать. Глубоко вдыхаю и так же шумно выдыхаю в надежде, что Бестужев все-таки проснется. Ну ведь должен же ему мешать хотя бы свет от торшера.
Обвожу взглядом его тело и задерживаюсь на домашних штанах. Переоделся, зараза такая, когда я была в ванной. Я не знаю, что на меня находит, но я откровенно смотрю на его… причиндальное место. Никогда не задумывалась, какой он там. Огромный, как у мужика в одном из просмотренных порнороликов или тонкий как мои пальцы? Хорошо бы ни то, ни другое. Мне бы что-нибудь среднестатистическое. Пипец, о чем я думаю? А вообще-то хочу и думаю. Всем можно, а мне нет? Наверное, если бы Бестужев был пьяный вусмерть, я бы стянула с него штаны вместе с трусами и все-таки посмотрела бы на его голое хозяйство. Мне бы было так легче. Я бы знала, что меня ждет. Через спортивные штаны все же ничего не просвечивает и не выделяется. И то, что я вчера в машине сжимала через ткань его брюк – тоже непонятно. Я вообще не понимала, что под моей ладонью. То, что всегда висит или то, что должно периодически стоять.
Я и секс… Это вообще совместимо? Где будут мои ноги, если до этого все же дойдет? Закинет как в порно на плечи? Но я не гибкая, у меня что-нибудь, да обязательно хрустнет в пояснице. Минет? Все же не хочу. У меня рвотный рефлекс ярко выражен. Только блевнуть на него осталось еще для полного счастья. А почему я вообще стала так много думать о сексе? На нем что свет клином сошелся? Живут же как-то без него люди годами, а то и всю жизнь. Я ведь не собиралась им вообще заниматься до тех пор, пока не смогу встать на ноги и остановить это все, если мне не понравится. Что сейчас изменилось? Хороший вопрос, на который у меня разве что один ответ – я снова боюсь, что Глеб заведет себе девку для секса.
Позавчерашний инцидент только подтвердил, что секс ему нужен, как ни крути. Я не знаю нужен ли мне секс, но Бестужев да, нужен. Ужасающая мысль, если вспомнить все наше прошлое. Наверное, если бы не его две последние добровольные ночевки за пределами дома и спальни, я бы в этом себе не призналась. Меня коробит от мысли, что он спит в другом месте. Просто бесит. Это я могу спать на диване, у меня, в конце концов, есть причины, а у него нет.
Не знаю кой черт меня дернул протянуть руку к завязкам на его штанах. Неужели я и вправду собираюсь стянуть с него трусы и посмотреть какой он там? Ну, судя по тому, что на завязках уже вторая моя рука, то без сомнения – да. Я развязываю узел? Ну трындец. Что со мной творится, Господи? Одергиваю руки от штанов, осознав, что творю, и перевожу взгляд на лицо Бестужева с полным намерением его разбудить.
Не знаю, как я пропустила момент, когда он подложил руки под голову, да и вообще открыл глаза. Он на меня смотрит. Хотя нет, не так. Он за мной наблюдает. Ну, класс!
– А что ты хотела сделать?
– чуть хриплым ото сна голосом произносит Глеб, при этом улыбаясь.
– Хотела развязать тебе шнурки на штанах, ну или как они правильно называются. Мне показалось, что они очень… сдавливают тебя.
– Шнурки меня не сдавливают, - с усмешкой произносит Глеб, потирая одной рукой глаза, и переводит взгляд на стену.
– Полпятого. Ты почему не спишь в такую рань?