Прощай генерал… прости!
Шрифт:
— Ну, бля, отрава!..
Вдвоем они подходят к неподвижному Турецкому, сержант приподнимает его голову, а напарник, смеясь, с силой втыкает в рот жертве горлышко бутылки. Держит. Тело жертвы неожиданно начинает дергаться, милиционеры хохочут.
— Гляди, как живой, бля!
— А х… ему сделается? Ладно, кончай… Хорош!
Отшвырнув бутылку в сторону, они возвращаются к «уазику» и о чем-то еще несколько минут говорят с бандитами. Но уже ничего не слышно — микрофон далеко. Однако, они явно и не ссорятся, мирная такая компания. Сержант даже хлопает одного из бандитов по плечу. Наконец, расходятся по машинам и уезжают.
Направленная точно на объект камера фиксирует Голованова, который подходит к Турецкому, опускается на колени, щупает пульс на шее, внимательно осматривает, поднимается, идет в ту сторону, куда полетела бутылка, и возвращается к дороге, держа ее двумя указательными пальцами — со стороны донышка и горла…
— С этим все понятно, — сказал Александр Борисович. — Позвонил в ближайшее отделение, дождался их приезда — это все я уже видел. А ментов тех как отыскал?
— Слушай, Александр Борисович, ты меня удивляешь! Ты в каком веке, прости, живешь? Элементарно же! — Сева быстро прокрутил запись назад и остановил ее, ткнув пальцем в экран телевизора. — Номер их — вот он! И что делает теперь грамотный человек? Звонит дежурному по городу и, представляясь старшим следователем Генеральной прокуратуры Александром Борисовичем Турецким, задает вопрос: какому отделению принадлежит машина с таким вот номером? Через минуту — ответ. Тыр-пыр, восемь дыр, а машина из Восточного райотдела ГИБДД, находящегося по адресу… и так далее. Все ясно? А дальше мы, не теряя времени, отправляемся туда, ждем и, наконец, снимаем очередной сюжет…
В ворота райотдела въезжает милицейский «УАЗ», камера фиксирует уже знакомый номерной знак, из машины выходят двое — сержант и его напарник. Они смеются, разминаются, как после долгой сидячей работы, и поднимаются по ступенькам в отдел Инспекции безопасности дорожного движения.
— Вопросы есть? — спросил Голованов. — Вопросов нет… И суки должны быть наказаны. Нет, но как тебе нравится твой Серов?
— Он мне совершенно не нравится. А теперь, скорее всего, очень не понравится и его непосредственному начальству. Я вот только еще не решил, кому из них показать первому — Серову или Фадееву, его шефу? Вообще-то я человек не мстительный… Да и он мне показался поначалу нормальным мужиком, простым…
— Это уж точно! — со значением подтвердил Голованов. — У нас говорили: прост, как дрозд, в шляпу насрет и сраму не имет.
— Где это — у вас?
— Дома… — лаконично ответил Сева. Поди пойми его.
— Вот я и говорю, — вернулся к своей мысли Александр Борисович, — подумать надо, с кого начинать… Слушай, а может, вообще подождать? Что, если я ничего конкретного с ходу не предприму, а как бы затаюсь? Улечу по-тихому, например, к нашему Филе? Эти мои боевые шрамы можно и подгримировать… Или пока не мешать ему там действовать? Он же свое дело знает, советы мои не нужны… Надо подумать…
— Где собираешься думать, тут или в гостиницу тебя отвезти?
— А это тоже, между прочим, вопрос. Дай-ка я для начала все-таки схожу в ванную, не дает мне покоя этот устойчивый запах…
— Очень трезвая мысль, — засмеялся Сева, — только вот одеться во что? Свитер я тебе дам… Великоват, но другого нет… Треники мои возьми, носки, до гостиницы доедем, а там сам разберешься. И за свой типаж не волнуйся, подправим чего надо. Фингал темными очками прикроем… Волосы зачешем на лоб, на боевую рану, отменная челка получится… А с губой? Примочки бы… Ладно, в аптеке достанем, в крайнем случае, будешь пока платочком прикрывать, словно у тебя зубы болят. Ну и подмажем кремом телесного цвета, это у Фили имеется, он же артист, без грима спать не ложится…
2
Александр Борисович рост имел — сто восемьдесят, но в одежде Голованова выглядел, мало сказать уморительно, просто нелепо. Огромные тренировочные штаны, свитер, свисавший почти до колен, да еще и атрибуты мимикрии сделали его почти неузнаваемым.
Когда он вошел в гостиницу, прикрывая нижнюю часть лица носовым платком и в огромных черных очках — ну шпион из какой-нибудь кинокомедии прошлых лет, Настенька, томно возлежавшая крупным своим бюстом на стойке, ввиду отсутствия посетителей, лишь странно ойкнула, да так и замерла с открытым ртом. На что Турецкий, наискось приподняв очки и приоткрыв здоровый глаз, подмигнул ей и важно прошествовал к лифту. Вот это — фурор!
Не сразу признала его и знакомая горничная. А узнав, словно испугалась. Но, быстро найдя в своем ящике ключи от номера, робко протянула тяжелую грушу.
— А к вам тут вчера вечером, поздно уже, пытались пройти двое, уверяли, что старые ваши знакомые. Но я не пустила, пригрозив вызвать охрану… — И добавила уже совсем глупую фразу: — А вы их не знаете?
«Ох уж эта Олечка! И чего в ней Филя нашел? А может, как раз эту самую, щемящую провинциальную наивность?..»
— Откуда ж я могу их знать, если не видел? — ответил Александр Борисович тоже не самым умным образом. — Как они хоть выглядели?
— Как? — удивилась она. — Да как бандиты с большой дороги!
— Нет, с такими я компанию не вожу, а тебе спасибо, Олечка, что защитила мою честь. Просто не знаю, что бы я без тебя делал. Тебе привет, кстати, от одного нашего знакомого.
Турецкий сказал это просто так, чтобы сделать женщине приятное. И Олечка зарделась.
Несколько нетронутых «ловушек», расставленных в номере, указывали на то, что посторонних здесь не было. Значит, он сделал правильно, когда, уезжая вчера, не взял с собой мобильник, неизвестный этим бандитам. Обычный-то, который постоянно носил с собой и куда ему звонил адвокат, теперь, естественно, пропал со всем остальным, что находилось в куртке Александра Борисовича, исчез в карманах «стражей порядка».
Быстро приведя себя в относительный порядок, сменив одежду и снова подмалевав синяки и шрамы с помощью Филиного грима, коробочку которого Сева дал Турецкому с собой, он вдруг услышал трель единственного теперь мобильника. Звонил Сева.
— Борисыч, срочно подъезжай к больнице, есть хорошая новость…
Наученный Филиппом, он покинул гостиницу через служебный выход. Там же, неподалеку, остановил частника и через двадцать минут уже поднимался по лестнице на второй этаж, в реанимацию. Его сопровождал Голованов, принесший ему халат.
На вопросы он почему-то не отвечал, но изображал хитрые гримасы, будто готовил какой-то сюрприз.
У входа в бокс их встретил Демидов и жестом попросил подождать. Там, в палате, сейчас Ангелина, не стоит ей мешать. Она и так с утра вся вздернутая. Да оно и можно понять — события не из ординарных, прямо надо сказать. И пока ожидали, Демидыч с иронической ухмылкой, впрочем совсем не обидной, рассматривал лицо Турецкого, покачивая при этом головой.
— Я кино не видел, — сказал он наконец, — но Сева рассказывал… Это ж надо!