Прощай генерал… прости!
Шрифт:
— Уже не топчется, Костя. Есть конкретные результаты.
— Вот и отлично, звони…
А сегодня, едва закончил разговор с Филиппом Агеевым, раздался звонок по городскому телефону.
— Александр Борисович? — поинтересовался приятный женский голос. — Борис Сергеевич Фадеев просил вам передать, что ждет у себя к трем часам. Что ему сказать?
— Буду обязательно. Если можно, машину, пожалуйста.
— Но у вас же… — удивилась секретарша. — Ах да, извините! Конечно, конечно!
Вот так, ступай, Александр Борисович, в свидетели! И вещдоки все — с собой…
А машина-то ему, собственно, нужна была лишь для того, чтобы те, кто слышали сейчас его разговор с прокурором, поняли, что перехватить его не удастся. Если, конечно, внаглую не полезут. Ну а на этот случай у нас есть… кто сегодня дежурит? Володя или Сева? Значит, свободный — рядом.
Но обошлось без эксцессов.
С Фадеевым он уже встречался, когда только прилетел сюда. Прокурор произвел неплохое впечатление и местным таким царьком тоже не выглядел.
Турецкий явился подчищенным, подмазанным, скрывая изъяны на лице под темными очками. Борис Сергеевич понимающе усмехнулся, пожимая руку.
— Ну что ж это за порядок у нас такой? — несколько сокрушенно начал он. — Тут прямо разбои происходят, Москва все знает, а я даже и не в курсе! Александр Борисович, я надеялся на взаимопонимание!
— Тактика, Борис Сергеевич, — улыбнулся Турецкий в ответ. — Не я, кстати, придумал. Да ведь и вам надо было в какой-то степени развязать руки. Вам, Гостюхину…
— Все правильно, молодцы. Я уже разговаривал с Иваном Ивановичем. Начнем немедленно и сообща. Показывайте, что у вас… О господи!.. Много там? Надолго? Или, может быть, лучше перенесем демонстрацию фильма прямо в кабинет Ивана?
— Все подряд совсем не обязательно, можно и выборочно. Но все равно… не меньше часа, думаю. Вероятно, вы правы, зачем шарманку крутить дважды?
— Тогда поехали! — И Фадеев решительно поднялся…
И вот снова на экране эпизод детектива…
«— Слушайте! Вы там аккуратнее работайте, не переборщите, вашу мать!
Это кричит Серов, опираясь на раскрытую дверцу «Волги».
— А чего его жалеть? Может, еще в жопу поцеловать?
Веселый сержант резко дергает за волосы голову Турецкого и бросает ее лицом на асфальт, кричит:
— В отрубе!..»
Зрители разом оборачиваются к Александру Борисовичу, он вежливо снимает очки.
— М-да-а… — мычит генерал.
«— Давай сюда его ксиву! Базар не кончен, он нам еще и бабки отстегнет.
Один из «братков» протягивает руку к сержанту, но тот кричит в ответ:
— Ты со своей бля… тачкой вали отсюда к ё… матери! Ксиву ему, бля..: А ты положенные тебе бабки уже давно получил! Чего тебе еще? Давай, вон, грузи его в багажник, повезли! И хлебало ё… заткни! Крутой он, бля…
— Ну ты, в натуре! Такого базара не было! Тебе надо, ты и вези, хочешь мочить — мочи! А нам не «заказывали»!
— Эй! Вы чего там про «мочилово»? — кричит Серов. — Сержант, кончай свою херню! И вы тоже! Глядите, как «Волгу» мою уделали! Не могли, что ли, аккуратней?.. Вот же долбаё…!»
— И — на свалку? — спросил генерал.
— Ага, именно туда, — кивнул Турецкий. — В Хомутовку. Там, — он показал на экран, — все довольно подробно.
— Ладно, детали потом… — Чистяков отвернулся в своем кресле от экрана телевизора и с помощью пульта выключил демонстрацию «кино». — Я уже разговаривал с министром. Насколько я понимаю, Борис Сергеевич, и ты получил соответствующее «добро».
Фадеев кивнул.
— Значит, я даю оперативникам распоряжение подмести эту сволочь. Александр Борисович нам с‘ тобой пока не нужен, а опознание проведем позже. Ну а ты со своим «кадром» проведи… предварительную-то беседу. Он же не сам придумал, как я понимаю.
— Извините, что перебиваю, Иван Иванович, — вмешался Турецкий. — У меня был один момент, когда показалось, что Юрий Матвеевич просто запутался. И я предложил ему тогда простой выход: я его как бы отстраняю отдела, ну, придумываю какое-нибудь пустячное задание, которым он до конца расследования и занимается себе, без всякой надежды на успех. Обиделся. Так я решил. А он, возможно, уже к тому времени крепко завис. Странно, мог бы и воспользоваться подвернувшимся случаем.
— Это гораздо глубже, Александр Борисович, и опаснее, — решительно сказал Фадеев, — чем вам представляется. Но не будем делать окончательных выводов. А с оборотнями мы, так или иначе, будем решительно расставаться!.. Теперь об этих уголовниках…
— Если позволите, — снова встрял Турецкий, — у меня насчет братвы из «ауди» тоже есть некоторые соображения. Тут, днями, было такое происшествие, не знаю, докладывали вам или нет… У меня была встреча с курьером, сотрудником из Москвы, он мне кое-какие документы подбросил. Так вот, на него потом было совершено нападение. Думал — бандиты, а оказались охранники из ЧОПа «Аргус», есть у вас тут такое. Ну парень-то не промах, афганец.
— И это он их, значит, уделал? — Чистяков нахмурился.
— Само собой. Но, как мне доложили, никаких претензий у побитых к нему нет.
— Ну, у меня несколько иные сведения… — хмыкнул генерал.
— У вас, Иван Иванович, я понимаю, свои источники, но мне Бугаев сказал. Не цитирую, но в том плане, что сами — дураки, не надо было нарываться.
— Бугаев? — деланно изумился Чистяков. — Вы уже и с ним успели познакомиться?
Турецкий посмотрел на него с легким таким укором — мол, что ж вы меня, генерал, за мальчика для битья держите? И добавил: