Проще убить, чем…
Шрифт:
А Клёпа неожиданно для себя почувствовал себя осиротевшим и брошенным на произвол судьбы. Всё хозяйство вдруг свалилось на него, а он к этому был пока психологически не готов. Но альтернативы Михалёву не было. Он занимал должность первого заместителя как в законно принадлежавшей Хвыле фирме, так и вне её, и пользовался у пацанов уважением. Но первый зам – ещё не босс. Как ни крути, а горизонты у того и другого разные.
Михалёв поставил своих людей под ружьё, хотя и не понимал, кто же их скрытый враг. Он поначалу грешил на Скрепкина, но сам босс говорил ему в день смерти, что разговаривал с библиотекарем и договорился о встрече на следующий вечер.
Нет, не библиотекарь это, хотя и стоило проверить. Пускай пацаны немного посуетятся. Только на пользу им, а то совсем заржавеют. Да и Коробочка ввиду новых обстоятельств мог попробовать хвост распушить. И его следовало бы проверить на вшивость. Перемирие-то, конечно, у них перемирием, как у Северной и Южной Кореи, а подляну всё равно мог кинуть, если бы был уверен, что сильнее. И ударил бы тогда точно, в самое сердце, можно сказать.
А может, он, Клёпа, и вообще изначально купился на фуфло? Хвыля-то только снаружи был Дедом Морозом, а так волчара ещё тот. Может, он сам и стоял за поисками «общака» и хотел прибрать всё с потрохами себе? И библиотеку, и деньги Скрепкина. Есть ведь много способов заставить человека «добровольно» передать свою собственность кому-нибудь другому, хоть чёрту лысому. А то с чего бы это вдруг ему так удачно вспомнилось про вора Фиру и Подольск? А Колибри – это так, расхожий материал, игрушка. Не понравилась – сломал. Только тогда у Деда сообщник должен быть. Не сам же он бегал консьержку успокоить. Вот с этим сообщником Хвыля, наверное, что-то и не поделил. Но его не опасался, потому-то на стоянке к себе подпустил.
* * *
Утренний звонок был некстати, и абонент был неизвестен. Владик даже заколебался, отвечать ли ему вообще. Уж очень обидно сознавать, что тебя разбудили по ошибке или, того хуже, поднял на ноги не в меру ретивый рекламный агент. Но, в конце концов, всё же приложил к уху не унимавшийся мобильник. Голос говорящего был приглушён и, похоже, изменён.
– Скрепкин! – было сказано безо всякого приветствия. – Ты бы на сегодняшнюю ночь бордельчик свой прикрыл. Послушайся совета добрых людей.
Владик от неожиданности даже поперхнулся.
– Какой такой, извините, бордельчик? – играя в непонимание, но прилично трухнув, спросил он, надеясь, что в его тоне прозвучало достаточно негодования.
– Ты дурку-то мне здесь не гони, библиотекарь хренов, – не без насмешки продолжил голос. – А то смотри, я ведь обидеться могу и отключу телефончик. И что тогда делать будешь?
Но даже, несмотря на страх, разговор Владик прекращать не хотел. Надо было разобраться.
– И всё-таки я не очень понимаю, о чём речь, – пытаясь потянуть время, уже менее агрессивно добавил он.
– Не понимаешь, значит, библиотекарь? – с оттенком угрозы переспросил голос. – Ну-ну. Продолжай и дальше играть в несознанку. Только засыпался ты, Скрепкин. Сдал тебя кто-то. То ли клиент, то ли конкурент. А может, кто-то из твоих петушков. И выпадает тебе, касатик, дорога в казённый дом. Если только вовремя не подсуетишься… Сегодня как раз менты и придут, чтобы брать на тёпленьком, то бишь с поличным.
Скрепкин откровенно запаниковал. Пересохший язык превратился в посторонний предмет, движение которым во рту требовало почти реального физического усилия. И тем не менее он выдавил:
– Так что же мне делать?
– Ну ты тупой, интеллигент, – уже откровенно издеваясь, проговорил голос. – Говорят же русским языком, не открывай сегодня ночью лавочку. И ещё совет. Подвальчик почисть и на замок амбарный закрой, чтобы выглядело, как будто туда сто лет никто не заглядывал. Если, конечно, не собираешься на себя и статью 221.8 повесить.
Скрепкин совсем скис, и в то же время в душу закралось подозрение. Может, это просто начало рэкета? Мол, спасли мы тебя, братан, а теперь давай начинай делиться.
– А вам-то какой интерес меня предупреждать? – поинтересовался он.
Голос каркающе рассмеялся. Если б Владик был постарше, то понял бы, что его собеседник подражает смеху героя известного старого фильма, Фантомаса.
– Мне-то? Никакого. А вот босс мой почему-то решил о твоей конторе позаботиться.
Скрепкин пытался что-то ещё спросить, но было уже поздно. Разговор был прекращён.
В итоге на работу он поехал только через несколько часов. Всё утро сидел и обзванивал «матросов» «порта» и прочих, чтобы не думали совать сегодня нос в библиотеку. Связался и с самыми солидными и постоянными клиентами. Правда, причину неожиданного выходного никому не объяснил. Конечно, предупредил и Настю, которой, как компаньону, не мог не рассказать об анонимном звонке. Та ужасно струсила и поклялась себе в душе навсегда завязать с этими играми.
Труднее всего было уговорить Вэвэ не приходить на работу. Пришлось ей наплести, что, пока не наступила зима, необходимо сделать срочную профилактику труб отопления в подвале. А то летом её провели халтурно. Так что должна подъехать бригада из «Единого сервисного центра», и нормальная работа библиотеки в этих условиях оказалась бы парализованной. Скрепкин обещал, что самолично проследит за ходом работ.
В паре с Настей Владик отправился в библиотеку чистить от «травки» и вообще от посторонних предметов подвал. Матрасы они, естественно, не тронули. Но в остальном, что смогли, убрали. И умаялись в итоге страшно. Зато теперь Владик мог спокойно позвонить и доложить Вэвэ, что всё в порядке, и завтра можно снова возвращаться к обычной работе.
Скрепкину, конечно, было очень интересно посмотреть, как пройдёт и чем закончится облава ментов, но, как упоминалось раньше, место вокруг библиотеки было пустынное, а перспектива ставить где-то вдали машину, а потом стоять и прятаться за деревьями парка, стуча зубами от холода, Владика не вдохновляла.
* * *
…Настин звонок Игнату не был обычным. Она заявила, что уже стоит у подъезда и срочно хочет к нему подняться. Это было сказано таким несчастным голосом, что у сыщика от предчувствия неладного защемило сердце.
Настя, не здороваясь, бросилась к нему на грудь и разревелась. И не так, как, скрывая гнев, плачет обиженная кем-то взрослая женщина, а испуганно и отчаянно, как потерявшийся в толпе ребёнок.
– Ну, что ты, что ты. Успокойся, я с тобой, – не очень уверенно проговорил Игнат и нежно поцеловал её в висок. – Говори, что случилось.
Настя подняла на него заплаканные глаза.
– Игнатушка! Мне тебе нужно сказать что-то важное, – торопливо заговорила она, словно боялась, что, остановившись, уже не найдёт в себе силы продолжать. – Ты только не перебивай. Библиотека – она не просто библиотека. Мы со Скрепкиным тайком от Вэвэ…