Противостояние. Том II
Шрифт:
Но в конце концов она просто умерла.
Раздался последний вздох — последний из миллионов. Она вдохнула в себя воздух, задержала ненадолго и выдохнула. Больше ее грудь не шевельнулась.
— Кончено, — пробормотал Стю.
— Упокой Господь ее душу, — сказал Ральф, не испытывающий больше никакого страха. Он сложил ее руки крестом на иссохшей груди, и его слезы упали на них.
— Я пойду, — неожиданно сказал Глен. — Она была права. Белая магия. Это все, что осталось.
— Стю, — прошептала Фрэнни. — Пожалуйста, Стю, скажи «нет».
Они посмотрели на него — все.
«Теперь
Он подумал об Арнетте, о старой тачке, везущей Чарльза Д. Кампьона и его мертвый груз и врезавшейся в колонки Билла Хэпскомба, как какая-то жуткая Пандора. Он подумал о Деннинджере и Дитце и о том, как они начали ассоциироваться в его мозгу с улыбающимися докторами, которые все лгали, лгали, лгали ему и его жене о ее состоянии — и, может быть, лгали также и самим себе. И больше всего он думал о Фрэнни. И о словах Матушки Абагейл: «Это то, чего хочет от вас Бог».
— Фрэнни, — сказал он, — я должен идти.
— И умереть. — Она взглянула на него с горечью, почти с ненавистью, а потом на Люси, ища поддержки. Но Люси была словно в ступоре, где-то далеко, и помощи отсюда ждать не стоило.
— Если мы не пойдем, мы все умрем, — произнес Стю, медленно подбирая нужные слова. — Она была права. Если будем ждать, придет весна. Что тогда? Как мы его остановим? Мы не знаем. У нас нет ключа к разгадке. И никогда не было. И еще, мы зарылись головами в песок. Мы не можем остановить его иначе, чем предложил Глен. Белой магией. Или с помощью Бога.
Она начала горько плакать.
— Фрэнни, не нужно, — сказал он и попытался взять ее за руку.
— Не трогай меня! — крикнула она ему. — Ты мертвец, ты труп и не трогай меня!
Они стояли, сгрудившись вокруг кровати, как на картине, и над ними всходило солнце.
Стю и Фрэнни отправились к горе Флагстафф около одиннадцати часов. Они припарковались где-то на полпути наверх, Стю понес корзину с едой, а Фрэн — скатерть и бутылку «Блю Нан». Идея пикника принадлежала ей, но между ними воцарилось какое-то странное, неловкое молчание.
— Помоги мне расстелить ее, — сказала она. — И осторожно со всеми этими колючками.
Они расположились на маленьком лугу на склоне, на тысячу футов ниже Амфитеатра Восходящего Солнца. Боулдер простирался под ними, подернутый голубой дымкой. Лето сегодня как будто снова было в разгаре. Солнце сияло во всю свою мощь. В траве пели сверчки. Выпрыгнул кузнечик, и Стю поймал его быстрым броском правой руки. Он чувствовал, как тот испуганно дергается внутри его сжатых пальцев.
— Сплюнь, и я отпущу тебя, — произнес он старое детское заклинание, поднял глаза и увидел, что Фрэн грустно улыбается ему. Быстро и по-женски изящно она отвернулась и сплюнула. У него заныло сердце, когда он увидел, как она сделала это.
— Фрэн…
— Нет, Стю. Не говори про это. Не сейчас.
Они расстелили белую плотную скатерть, которую Фрэн позаимствовала в отеле «Боулдерадо», и быстро, ладно (у него возникало странное чувство, когда он смотрел, с какой легкой грацией она двигается и нагибается, словно
— Хорошее мясо, хорошая еда, дай Бог, чтоб так было всегда, — сказала она.
Он уселся рядом с ней, взял сандвич и немного салата. Он не был голоден. У него внутри все болело. Но он ел.
Когда они съели по сандвичу, почти весь салат — свежая зелень была восхитительной — и маленький кусочек яблочного пирога, она сказала:
— Когда вы идете?
— Около полудня, — ответил он и закурил сигарету, пряча огонек в ладонях от ветра.
— Сколько вам понадобится времени, чтобы добраться туда?
Он пожал плечами.
— Пешком? Не знаю. Глен уже немолод. Да и Ральф, кстати, тоже для такого дела. Если сумеем шагать по тридцать миль в день, наверное, к 1 октября будем там.
— А если в горах выпадет ранний снег? Или в Юте?
Он снова пожал плечами и пристально взглянул на нее.
— Еще вина? — спросила она.
— Нет. У меня от него изжога. Всегда была.
Фрэн налила себе еще стакан и выпила его до дна.
— Она была голосом Божьим, Стю? Была?
— Фрэнни, я просто не знаю.
— Она снилась нам и явилась во плоти. Вся эта штука — часть какой-то тупой игры, тебе известно это, Стюарт? Ты когда-нибудь читал Книгу Иова?
— Пожалуй, я никогда не был силен в Библии.
— Моя мать была. Она считала очень важным, чтобы у меня и моего брата Фреда были заложены определенные религиозные основы. Она никогда не объясняла почему. Мне это дало, насколько я знаю, только то, что я всегда могла ответить на вопросы из Библии в телепередаче «Риск». Помнишь «Риск», Стю?
Слегка улыбнувшись, он сказал:
— «А теперь с вами ваш ведущий, Алекс Требек».
— Вот-вот, ту самую. Там все было наоборот. Тебе давали ответ, а ты должен был назвать вопрос. Когда дело доходило до Библии, я знала все вопросы. Иов был предметом пари Бога с Дьяволом. Дьявол сказал: «Конечно, он поклоняется Тебе. У него все в порядке. Но если ты будешь мочиться ему в лицо достаточно долго, он отвергнет тебя». И Бог принял пари. И Бог выиграл. — Она грустно улыбнулась. — Бог всегда выигрывает. Ручаюсь, Бог болеет за «Бостон Келтикс».
— Может быть, это и впрямь пари, — сказал Стю, — но на их жизни, тех ребят, внизу. И парня, который внутри тебя. Как она назвала его? Малыш?
— Она даже ничего не обещала про него, — сказала Фрэнни. — Если бы она могла сделать это… только это… Уже стало бы чуть-чуть легче отпускать тебя.
Стю не смог придумать, что ей ответить.
— Ну, дело движется к полудню, — сказала Фрэн. — Помоги мне собрать все, Стюарт.
Недоеденный ленч отправился обратно в корзину вместе со скатертью и остатками вина. Стю оглядел место их отдыха и подумал, что осталось всего несколько крошек, по которым еще видно, где был устроен пикник… да и те скоро склюют птицы. Когда он поднял взгляд, Фрэнни смотрела на него и плакала. Он подошел к ней.