Прозрачные воды южных морей
Шрифт:
– Ну-ну-ну...
– Деланно засмущалась она (смущающаяся Балалайка - какое зрелище может быть удивительней? Ну, разве что серьезный и мрачный мистер Ченг!).
– Тебе правда, очень идет! Чрезвычайно! Даже что-то напоминает, что-то знакомое. Только никак не могу вспомнить, кого...
И эта - туда же! Лично я себя в этом костюме ощущаю доктором Зло южно-восточной локализованной версии. Или как какой-нибудь сильно похудевший партийный функционер из Северной Кореи! Полностью поседевший в борьбе за идеи Чучхе.
Разумеется, я не стал освежать память Балалайки характерным ковырянием мизинчиком в зубах (это,
– О чем вы хотите...?
– Я хочу поужинать, Йоган!
– Перебивает меня Балалайка, радостно хлопнув в ладоши, будто вот только что ей в голову пришла эта замечательная идея.
Хотя, признаю, идея исключительно заманчивая: Йоган Вайс голоден, как... Даже не пытаюсь изобразить энтузиазм - он из меня и так прет:
– С удовольствием, госпожа Балалайка!
Подзываю официанта... А-а-а, ожидаемо: нас, разумеется, обслуживает сам управлющий. Ну, дык - Балалайка ж...
Ни Балалайка, ни я в меню даже не заглядываем... так, ради приличия бросили ленивый взгляд в огромные кожанные папки: "Белый дельфин" - весьма консервативное заведение и его меню меняется хорошо, если хотя бы раз в полгода.
Я даже не уточняю у Балалайки, что она будет заказывать - делаю даме приятное и заказываю ее любимое блюдо - паэлья по-каталонски. Ну, так... мистер Ченг меня просто конкретно заинструктировал, как себя вести, что говорить, о чем молчать, о чем думать, а о чем даже не заикаться!
А вот себе... со вздохом заказываю говяжий бифштекс в винном соусе и "никаких овощей!" А так хочется котлеток с толченной картошечкой! Эх! Но - увы: ради меня даже в "Белом дельфине" не станут изобретать новое "варварское" блюдо, и, во-вторых, меня и так будут минут двадцать-тридцать мариновать голодом, пытаясь доказать, что для приготовления моего "кусочка счастья" - жалкого говяжьего бифштекса - нужно вначале поймать в Австралии самого упитанного бычка, забороть его, освежевать, телепортировать освежеванную тушу сюда, в Роанапра. Ну, и быстренько кинуть на раскаленный гриль... а не достать предварительно размороженный и уже вымоченный в соусе кусок мяса из холодильника и засунуть его в сверхсовременную автоматическую духовку... которая разве сама съедать приготовленные блюда не умеет.
– Ах, Йоган! Ты совсем не заботишься о моей фигуре!
– Кокетничает Балалайка.
– Паэлья - там же жиры, холестерин, масло! Так и буренкой стать недолго.
Окидываю ее взглядом и - не разочаровываю:
– Я не вижу причин, по которым госпоже Балалайке следует заботиться об этих глупостях! С ее великолепной фигурой и энергичностью "Отеля Москва" ни лишний вес, ни якобы вредные ингридиенты - не грозят. Особенно, энергичность "Отеля Москва".
– Делаю еще одну попытку сподвигнуть Балалайку на серьезный разговор.
– Этот подвижный образ жизни, энергичность и непредсказуемость действий уже ста...
А вот - облом! Балалайка не слушает, встает, заходит сбоку, берет ладошками меня за щеки и наклоняется над моей головой. Ой! Моя "домашняя заготовка" пропадает втуне - я замолк в сильной растерянности (а кто б не растерялся, уткрувшись носом в чужую женскую грудь?!), а она несколько раз шумно втягивает воздух, уткнувшись носом в мои волосы:
– О-о-о... "Слеза любви"! У тебя прекрасный вкус, Йоган!
– Довольно, будто сама этот вкус мне привила, определяет она, возвращаясь на свое место.
"Слеза любви"? Не понял! Да что там я! Даже наши телохранители - что мои, что Балалайки - рассредоточившиеся по залу и контролирующие друг друга, стараются не стучать сильно по полу упавшими челюстями.
А я лихорадочно вспоминаю, где побывала моя непутевая башка за последние восемь часов - именно столько времени прошло с того момента, когда мы с Йонг сняли с себя акваланги на борту катера "Лагуны", после того, как проводили Риту. С того момента я даже искупаться не успел. И, как оказывается, совершенно зря! Чем-то эдаким от меня пахнет...
– Вот, оказывается, куда делся тот ящичек!
– С весьма многообещающей улыбкой определяет Балалайка, мечтательно смотря в окно.
– Ай-яй-яй, крошка Реви... как же так, ай-яй-яй! И ведь не стыдно, наверно, да?
А я невольно начинаю краснеть, потому что вспоминаю, где моя головушка побывала. И при каких обстоятельствах... Вот, получается, почему от Реви так приятно пахло... везде. На Шеньхуа Балалайка даже не подумает - невозможно представить, чтобы от опытного убийцы пахло хоть чем-нибудь демаскирующим... кроме редких случаев слабого (слабого!) аромата дорогого коньяка, когда я терял бдительность и Шеньхуа таки дорывалась...
– Не лучшая компания для воспитанного приличного молодого человека, Йоган!
– Отлипает взглядом от окна довольная Балалайка и смотрит на меня укоризненно.
– Но не мне тебе указывать - ты уже взрослый мальчик! Вырастешь - поймешь! Ну, или объяснят, если сам не сообразишь...
Это я-то воспитанный и приличный?! И какая тогда компания в Роанапра может считаться хорошей для наемного убийцы? И, вообще, что за намеки?!
Такое впечатление, что Балалайка никак не может приступить к серьезному разговору - вот и "срывается" то на одно, то на другое...
И, кажется, каким-то образом я подставил Реви. Что-то там не так с этим запахом. Какими-то своими духами меня Реви пометила, что ли?
– Давай, пока ждем заказ, попробуем хорошего вина, Йоган! Раз уж ты так хорошо разбираешься в дорогих женских духах, то и хорошее вино ты посто обязан оценить должным образом!
Да понял я, понял, госпожа Балалайка! Вы просто оттягиваете неприятный разговор! Вот и ищете поводы!
Я взял единственную бутылку, находящуюся на столе и с интересом стал рассматривать этикетку. "Армениа" латиницей на черной этикетке с изображением разрезанного пополам граната. Первый раз про такое вино - "Армениа" - слышу. Правда, я и не знаток ни разу. Ни в винах, ни в духах. Тем более, женских: мой "потолок" - знание о существовании "Шанель номер пять". А про вина я только знаю, как их подавать - кто б подумал, что от работы наемным убийцей будут такие издержки... Правда, и не работа это ни разу - нам ведь за нее не платят - деньги получает семья Чоу. За еду, можно сказать, вкалывае.