Пружина для мышеловки
Шрифт:
– Если ребенок пропал, то обязательно указывается, в какой одежде он был, – возразил Аргунов, который уже почти сутки думал над проблемой и кое к каким возражениям был готов.
– Ты прав, – согласился Вячеслав Антонович. – Хорошо, если пропал. А если труп? Тогда никакого описания одежды не будет. И что мне делать дальше?
– Слава, если бы я знал, что нужно делать и в какой последовательности, я бы не просил у тебя помощи. Ты всю жизнь был связан с милицией, у тебя там наверняка до сих по осталась масса знакомых. Неужели ты не можешь придумать, как узнать то, что о чем я
– Хорошо, я обязательно что-нибудь придумаю. Но я не обещаю, что это будет быстро, Левка, ты меня тоже пойми: пока я был в комсомольских и партийных структурах и курировал административные органы, у меня вся милицейская Москва была в кармане, но в последние пятнадцать лет я с этим не связан, а знаешь, что произошло с милицией за эти годы? Она вся полностью поменялась. Старые ушли, новые пришли, и с ними у меня контактов нет. Но я постараюсь что-нибудь сделать, только, повторяю, быстрого результата не жди. Это когда-то я мог снять трубку, позвонить, задать вопрос и через три минуты получить ответ, а теперь вес не так.
– Постарайся, пожалуйста, – тихо сказал Аргунов. – Мне нужно знать точно.
– Погоди, Лева, не гони волну, – Ситников осторожно взял друга за плечо. – Может, все не так страшно? Давай лучше вместе подумаем, порассуждаем, могло это в принципе случиться или нет. У страха, знаешь ли, глаза велики, и то, что тебе кажется доказательством твоей возможной вины, на самом деле может оказаться совершенно нейтральным фактом или даже доказательством невиновности.
Аргунов резко остановился, нарушив плавное движение трусивших далеко впереди собак. Собаки дернули поводки и недовольно заворчали.
– Да? Хорошо, тогда найди мне приемлемое объяснение, как эта футболка попала в мой шкаф, в мой дом?
– А что, в твоем доме никогда не бывает малышей? К тебе не приезжают друзья с детьми и внуками? Опомнись, Лева, это же всего-навсего детская футболочка, а не камень из другой галактики.
– Я уже думал об этом. Гости с маленькими детьми у нас были в последний раз неделю назад, когда праздновали Лялькину свадьбу.
– Ну вот, а ты говоришь…
– Слава, у меня в шкафу идеальный порядок. Я могу голову дать на отсечение, что и шесть дней назад, и пять, и четыре, и три этой футболки там не было. В моем шкафу вообще мало вещей, полки не забиты битком, я открываю дверцы и сразу вижу, что где лежит. Ее там не было. Так откуда она взялась?
– А домработница? К вам же приходит какая-то женщина делать уборку. Может, это она случайно засунула?
– Куда? Куда она могла случайно засунуть? В запертый шкаф?
– А ты разве ключ от шкафа прячешь? – удивился Вячеслав Антонович.
– Нет, он торчит в замке, но зачем нашей домработнице его открывать?
– Господи, Лева, ты как с Луны свалился, ей богу. Ну она постирала твои вещи, сорочки там, майки, белье, пижамы, погладила и открыла шкаф, чтобы положить на полки.
– Ну хорошо, – покорно согласился Лев Александрович, – открыла и положила. Мои вещи. Мои, слышишь? Как туда попала эта желтая футболка?
– Не знаю, но можно придумать. Например, ее сын или дочка носили эту футболку, порвали или пятно посадили, она теперь годится только
– Славка, я, конечно, дурак, но все-таки доктор наук. Неужели ты думаешь, что мне это в голову не пришло?
– Ну и?
– Ну и ничего. Футболка совершенно целая, и никаких пятен, которые нельзя было бы отстирать, на ней нет. И вообще, она почти новая, если я что-то понимаю в вещах.
– Ой, да что ты можешь в них понимать, доктор наук! Ты же «Берберри» от «Черрути» не отличишь.
– А ты отличишь? – с внезапным интересом спросил Аргунов.
– И я не отличу, – рассмеялся Ситников. – Ну что, полегчало?
– Немного. Я подумаю, как это проверить.
Ему и в самом деле стало чуть легче. Да, вполне вероятно, что он снова ходит во сне, что приступы сомнамбулизма вернулись, но ничего плохого не происходит, он просто ходит по своей спальне или даже по дому. Может быть, даже на улицу выходит и возвращается. Но он никого не убивал и не насиловал. А футболочку принесла домработница Татьяна, у нее, кажется, двое детей. Все верно. Все получается.
Как хорошо, что он позвонил Славке Ситникову. И как хорошо, что Славка сразу же приехал и сделал все, чтобы развеять его страхи. Как хорошо, когда у тебя есть старые верные друзья.
Ночью Аргунову удалось задремать, облечение, которое принес разговор с Ситниковым, словно приоткрыло калитку в высоком каменном заборе ужаса и пропустило немного тревожного сна. Но утром Лев Александрович встал с твердым намерением прояснить ситуацию хотя бы с футболкой. Предложенная Ситниковым версия появления ЭТОГО в шкафу казалась убедительной, но менталитет ученого не всегда соглашался принимать на веру и требовал проверки.
Нужно было завести разговор о домработнице Татьяне, кстати сказать, племяннице того самого Василь-Василича, сладко спавшего по ночам в помещении для охраны. Спустившись к завтраку и поздоровавшись с женой, Аргунов скроил недовольную мину:
– Хотел сегодня надеть серый костюм и не нашел свою любимую сорочку. Я ее еще на прошлой неделе бросил в стирку. У нас Татьяна что, стирает раз в месяц?
– Почему раз в месяц? Она стирает и гладит каждую неделю, – спокойно ответила Жанна Викторовна. – Просто Таня приболела. У тебя куча сорочек, не понимаю, почему надо делать из этого проблему.
– Приболела? – удивился Аргунов. – И давно?
– Да уж дней пять или шесть. А ты что, не заметил? – теперь пришел ее черед удивляться.
– Не заметил, – признался он. – А что с ней?
– Гипертония. Давление подскочило.
– Гипертония? В ее-то годы? Боже мой, куда катится здоровье нации, – попытался пошутить Аргунов. – Если сегодня уже у молодых повышенное давление, то что будет завтра?
– Лева, побойся бога, – теперь Жанна Викторовна взирала на мужа в полном изумлении, – ты хоть знаешь, сколько Татьяне лет? Ты вообще ее видишь или, как обычно, смотришь на человека, а думаешь о своем? Ей пятьдесят три года.