Прячем лица в дыме
Шрифт:
Предательский голосок внутри настойчиво шептал, что и это ложь. Он бы так не боялся за Рену, не совершал ошибки, если бы не… Не. Не и решено.
— Я знаю, что тот наивный мальчик мёртв. Вместо него появился мужчина, недоверчивый, замкнутый и жестокий. Только и он, как тот мальчик, умеет любить и хочет быть любимым. Он просто прячет это.
— Ага, — буркнул Раз. — Вот и поговорили. Я не перестану принимать таблетки, сколько ещё повторять? Я больше не хочу боли. Не хочу, чтобы из-за моей магии кто-то пострадал. Опять.
Даже
— Я понимаю, — Рена дотронулась до плеча Раза. — Боль появится вместе с магией — я пережила это, помнишь? Я больше суток металась в агонии и выла, а ты всё держал меня за руку. И как ты не ослеп от того количества света! Но мы ведь справились. И справимся вновь, если ты позволишь. Я тоже не отпущу твою руку, обещаю.
— А ты думала, что я могу разнести тебя на молекулы одним щелчком пальцев? Снести голову с плеч или оторвать конечности? Или обрушить весь город? Тогда ты не пользовалась магией всего месяц. А я — три года, и поезд не в счёт. Её скопилось слишком много. Ты забыла, что только что произошло? Напомнить о скрежете металла, о задавленных людях, о взорвавшихся вагонах? А я ведь принял таблетку, магия была слабее. А что бы без неё?
Рена выдержала его испытывающий взгляд. Строгий пучок растрепался, и волосы казались настоящим золотом — как же давно он не замечал его. Вот он, этот свет, который когда-то светил ему одному. Раз почувствовал дикое желание дотронуться губами до щеки Рены, затем скользнуть по шее и всё ниже — к ключице, груди и той смешной родинке на животе.
— Ладно, — девушка с улыбкой пожала плечами. — Я знаю, что победить можно и магию, и любые таблетки.
Раз тяжело вздохнул:
— Не знаешь. Спасибо за кофе, — Раз потянулся вверх, но Рена ухватила его за руку и с силой дёрнула вниз.
Он плюхнулся, девушка быстро заскочила на него, усевшись на колени. Нортийка потянулась к нему, шепча:
— Только мести хочешь, значит? И больше ничего?
Дыхание коснулось щеки. Левую руку Рена положила ему на плечо, и даже через рубашку он почувствовал горячее прикосновение — он забыл, какими огненными у неё всегда были руки. Когда-то он часто смеялся над этим, а однажды назвал солнцем, и девушка так смущенно улыбнулась.
— Только, — послышался уверенный ответ, но органы будто скрутились в узел.
Рена положила вторую руку ему на внутреннюю часть бедра и губами нежно коснулась того места, где шея переходила в ключицу. Раз всем телом потянулся к ней и обвил руками, крепче прижимая к себе.
— Ну а дальше? — зашептала Рена на ухо. — Долго ещё ты будешь что-то чувствовать? Пять минут? Десять? Я не хочу получать от тебя час внимания в день. И ты сам — хочешь жить лишь по часу?
В голове стремительно пронеслось: «Один, два, три, четыре…» Что шло дальше, он забыл. Весь прекрасный мир чисел рассыпался и уступал хаосу этих проклятых чувств и воспоминаний.
— Я хочу снова стать человеком, но перед этим будет слишком много боли и жертв, так нельзя, — Раз уткнулся лицом в волосы Рены, окончательно выбившиеся из пучка и укутывающие плечи девушки мягкой золотой волной.
Он отчаянно взывал к числам, но они прыгали с места на места, как шаловливые дети, и всё чаще сбивались, повторялись и выпадали из ряда. Между цифрами забрались буквы, которые сложились в самую глупую и отчаянную мысль: «Она вытащит со дна». Починит сломанные детали, сделает нормальным человеком.
— А если я скажу, что всё ещё тебя… — начала Рена.
Первой в ряду стояла единица. Она налилась красным цветом и взорвалась, разлетаясь тысячей искр. Этот взрыв отдался резью в глазах, шумом в ушах и дрожью в теле. К горлу подступила тошнота.
Раз оттолкнул Рену, выхватывая из кармана футляр, достал трясущимися руками таблетку и с усилием проглотил её, застрявшую в горле комом. Выдохнув, он прижался макушкой к холодной стене, пальцами провёл по ряду камней до пола — ладонь миновала восемь горизонтальных линий.
Раз встал и протянул девушке руку.
— Извини. Эту привычку мне не победить. Ни боли, ни магии в моей жизни больше не будет, я выбрал.
«Ни чувств, ни воспоминаний», — добавил он.
Раз пошёл к выходу из зала. Вслед донёсся звонкий голосок Рены:
— Ты просто прячешься от себя!
«Это уже было», — холодно подумал он. Обернувшись на пороге, Раз кивнул:
— Ага, — и сразу вышел.
Нет, он не прятался. Он просто решил окончательного убить того наивного мальчишку.
«Сто тысяч один, сто тысяч два, сто тысяч три…»
15. Ещё одна невозможная история
Шкатулка, обитая атласом, была полна украшений: серьги разной формы и длины, кольца с драгоценными камнями, цепочки, кулоны. Рена залюбовалась своими сокровищами — это была её маленькая слабость, на которую уходила изрядная доля заработанного. Но девушка носила их так редко, что сейчас даже растерялась — что будет под стать «Камню»?
Она провела рукой по пиджаку, лежащему рядом на кровати. Хорошая плотная ткань идеально чёрного цвета. Добавлять ярких деталей не хотелось — нет, надо создать образом другое настроение.