Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
Я обернулся и увидел на второй руке друидки подобный же обруч.
— Зачем столько?
— Один я хочу отдать тебе, чтобы…
Стояна вдруг запнулась и густо покраснела. Я поднял взгляд на девчушку и вдруг почувствовал, как сильно защемило сердце.
Глазки Стояны — ясные в день, а в ночи… в ночи — томные, манящие. И глянет на тебя так, что аж за душу цепляет.
В Молчановой каким-то непонятным образом уживались сразу двое: девчушка-подросток, только начавшая
— Это тебе. Пообещай мне, что не снимешь браслет… никогда не снимешь…
Я принял из её рук серебряную змейку обруча и твёрдо сказал:
— Обещаю!..
И сейчас Стояна внимательно глядела на моё запястье. Вид браслета её явно удовлетворил. Видно было, что она внутренне успокоилась.
Я вдруг отметил, что нос девчушки весь был в игривых конопушках. Отчего этого раньше не замечал?
Стояна смешно сморщила его, перевоплощаясь в милого сердцу, доброго человечка. Это безвинное личико… добродушное, в чём-то наивное…
Ловлю себя на том, что еле слышно бормочу: «Моя… она вся моя… моя… не отдам… никому не отдам…»
Неужто я определился? Неужто уже понял, кто для меня эта девчушка? Или это простая алчность, типа она должна быть моей, и больше ничьей?
Я долго прижимал к себе Стояну. А в это время в голове варилась невообразимая каша из мыслей… эмоций… неопределённых чувств…
О, Сарн! Да помоги же ты мне! У всего этого должно быть название… Должно! Дай же мне определиться, дай силы понять!
Стояна внимательно разглядывала моё лицо, проводя пальчиками по затянувшимся царапинам. Так на меня когда-то смотрела Зая…
«Отчего мне вдруг вспомнилась Корчакова? — промчалось в мозгу. — Бор, забудь… забудь… Слышишь? Прекрати думать о ней! Не надо жить прошлым…»
Я принаклонился к Стояне и осторожно коснулся своими губами её шеи. Потом мы снова встретились глазами. На какое-то мгновение мне показалось, что она хочет что-то сказать… что-то важное… но тут подошёл один из матросов, и друидка потупила взор.
— Господин Бор! Всё готово.
Стояна тут же отпрянула в сторону, словно чего-то стесняясь. Я кивнул головой матросу и, бросив взгляд на отстранившуюся друидку, пошёл в трюм.
На острове у меня не было времени досконально поговорить с ургом. А сделать это надо было… Ведь множество вопросов до сих пор были без ответов…. Множество…
Поначалу Гнилой Зуб не сильно рвался к откровениям. Его речь была весьма расплывчата, но чуть разговорившись, он довольно много чего мне смог поведать.
Окружающий мир арвы воспринимали весьма своеобразно. Я не сразу смог всё понять, и потому несколько раз просил урга объяснить.
В представлении горняков их вселенная делилась на три части. Срединный мир состоял из четырех «земель», его верхний, соответственно, прозывался Небом, а нижний, конечно же, «преисподней».
— Шесть миров? — на всякий случай переспросил я.
Ий отрицательно мотнул головой:
— Три… Юхээ-Дойт — Небо, Орхт-Дойт — Срединный мир, и Алара-а-Дойт — Нижний. Три!
Гнилой Зуб чуть помолчал, как бы давая мне возможность подумать и понять смысл сказанного. И лишь после этого добавил, что в Срединном мире на одной из «земель» живут арвы, на другой — урги.
Тут Ий вдруг тяжко вздохнул.
— Наши стать злой. Так желать Ледяной бог. Его прилетать и забрать алая жизнь. Наши прятаться, но приходить старейшина арвов. Его говорить — надо быть сильным. Так хотеть бог… Урги не хотеть зло. Совсем не хотеть. Старейшина говорить, что Ледяной бог всегда прилетать на «земли», всегда убить ургов, и арвов, и иных…
— И гибберлингов? — поинтересовался я.
— Не верно! Их жить «преисподняя»… Ледяной бог там не летать.
Ий показал большой палец руки.
— Три части, — снова стал объяснять Ий.
Я слушал его, полузакрыв глаза, пытаясь представить всю картину. И тут, как гром среди ясного неба: Кольца. Перед «входом» в них лежали четыре валуна, а в стороне ещё один…
— Подожди-ка, а ну ещё раз.
Гнилой Зуб запнулся.
— Небо, Срединный мир… и…
Стоп! Выходит… выходит… выходит, что «земли» — это острова архипелага! Но камней-то пять!
— Ледяной бог жить Небо, — закачал головой ург.
Эка удивил! Ну, конечно же! Где ему ещё жить?
Ий долго кивал головой, как это делают старики, а потом стал пояснять, что на небе обитают и боги.
— Добрый… злой… все боги жить. Все.
Ург умолк ненадолго, видно вновь собираясь мыслями. И потом стал пояснять, что среди богов, безусловно, там некогда обитал уже известный мне Старый Владыка, или Унхуд.
Пока он говорил, я хоть и медленно, но пытался во всём разобраться.
Если представить, что «преисподняя» — Корабельный Столб, а «земли» это Арвовы предгорья, Ургов кряж, Стылый и Мохнатый острова, значит «небо»… значит… значит… Нордхейм. Кстати, ведь там, говорят, и обитают дрейки. А вот почему этот остров изображён Кольцами, было не ясно.
А Ий продолжал что-то рассказывать. Я вновь включился в разговор с ним.
По словам урга, Старый Владыка не создавал этот мир. Тот «быть всегда», — тут ург важно закивал головой.
— И кто же создатель?