Пушинка в урагане
Шрифт:
Для обеспечения этой грандиозной стройки правительство строит десятки цементных заводов, а курирует сей гигантский проект Военно-Инженерная академия. Под руководством профессора генерал-майора Шуляченко Алексея Романовича создан новейший кровельный материал под названием шифер. Этот материал пригоден для устройства кровли и для облицовки стен. Строятся кирпичные и стекольные заводы, деревообрабатывающие заводы, чтобы в домах переселенцев на Дальнем Востоке и в домах колхозников в России были тёплые полы, было сухо и светло. А как живут Ваши крестьяне в тёмных сырых избах с земляными полами, граф Лев Николаевич Толстой?
Но вернёмся к Вашим обвинениям. Знайте, граф, что Остзейский край Россия честно купила у Швеции, и жители её живут теперь лучше, чем до воцарения там России: латгалы, эсты и прочие народы теперь имеют человеческие права, а ранее им запрещалось даже входить в города.
Польша. Это сложный край. Но обратите внимание, граф Лев Николаевич, в какой скоростью крестьяне и бедные шляхтичи записываются в колхозы, организуемые в Сибири. И с каким азартом чернь сдаёт нелояльных русской власти панов в полицейские участки.
И, наконец, об образованности русского крестьянина: граф Лев Толстой, почему Ваши крестьяне почти поголовно неграмотны? Почему единственная школа, которую Вы завели, больше похожа на насмешку, на место, где не учат, а забавляются? Если это не так, то, где лучшие выпускники Вашей школы? Может быть, они поступили в ремесленные училища, может, они учатся в высших учебных заведениях, и скоро станут агрономами, инженерами, врачами? Нет? Не станут? И я даже знаю, почему: потому что в Вашей школе их не учат ничему.
Вот что я Вам скажу, граф Лев Николаевич Толстой, и тем неразумным людям, что смотрят Вам в рот: Господа, прежде чем судить чём-то серьёзном, для начала получите образование и профессию, затем получите опыт практической работы, после чего досконально изучите предмет, и лишь после этого давайте советы.
Ваш Пётр Николаевич Романов».
На следующей неделе моё открытое письмо опубликовали в большинстве русских газет, и в нескольких десятках зарубежных. Никак не отреагировали на него центральные французские газеты, но кое-где, в мелких изданиях, письмо всё же появилось. Британская пресса проявила себя воистину демократически: ни одна, даже самая паршивая газетёнка не опубликовала моего письма. Ни одна!
Ох, и шум поднялся!!! Особенно он усилился после того, как неизвестный доброхот отпечатал моё письмо в Норвегии, и переправил весь семидесятитысячный тираж в Британию. На британских островах начались нешуточные волнения: моя шпилька насчёт продажности их избирательной системы попала в цель. Дело неожиданно приняло серьёзный оборот: националистически настроенные шотландцы договорились с нациками Уэльса, подключили к этому делу вечно бунтующих ирландцев, и закрутили дело о роспуске Британского Содружества… Дай-то Бог! А я, через Швецию, отправил в Ирландию пару пароходов с оружием и взрывчаткой. Что приятно, оба парохода миновали кордоны, разгрузились и ушли обратно незамеченными. От агентов в английской полиции пришло сообщение, что посылка так и осталась неизвестной властям, а значит, в нужное время она будет использовано борцами за свободу. Пусть у них всё сложится удачно.
***
– Петя, есть ли признак, по которому можно определить совершенство той или иной машины?
– Знаешь, милая Инес, такой признак есть, хотя он и не абсолютный. Красота.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду такой признак, как соразмерность. Посмотрим сначала на мир живых: пауки, змеи, бабочки, птицы, кони, люди… Что между ними общего? Общее одно: они, каждый по-своему гармоничны. Они совершенны. Они достигли некоторого предела соразмерности, гармонии, делающего их прекрасными. Можно бесконечно любоваться играющей рыбой, парящими птицами, зреющими травами – они гармоничны и совершенны. Таким образом, наш глаз привык отмечать совершенство формы, которое, как правило, имеет здоровое и гармоничное содержание. Теперь перейдём к миру неживого, сотворённого: мы восхищаемся статуями Праксителя, полотнами Брюллова или платьем работы выдающегося портного, потому что они совершенны, каждый в своём роде. Статуя или полотно передают красоту запечатлённую, а платье подчёркивает красоту человека в движении и покое. Воин смотрит на оружие точно так же: он отмечает черты совершенства. И самое красивое оружие наиболее смертоносно. Посмотрим даже на, казалось бы, грубые орудия труда крестьянина: косу, серп, плуг, хомут и дугу. Они тоже по-своему совершенны. А главное – они прочны и функциональны.
– Кажется, я понимаю.
– Теперь погляди на чертежи этого корабля. Тебя ничего не настораживает?
– Какой-то он угловатый, некрасивый.
– Верно. Прямые линии надстроек, прямо торчащие круглые трубы, башни, похожие на сундуки создают сопротивление воздуха при движении. Грубые обводы днища не позволяют воде плавно обтекать корабль. Всё это значительно снижает скорость корабля и заставляет тратить гораздо больше топлива, чем требуется.
– Да, ты прав. Но недостатки я увидела только после объяснения.
– Вот она, сила привычки в действии. А теперь смотри на этот чертёж. Между прочим, это тот же самый корабль.
– Верно, он выглядит много изящнее предыдущего.
– И заметь, скорость этого красавца не пятнадцать узлов, а двадцать пять. А всего-то, сделали обводы корабля приятными для глаз.
– Петя, ты шутишь! Сделали корабль красивым, и он быстрее поплыл по волнам?
– Ну… Не совсем. В опытовом бассейне выгладили до идеального состояния днище и винты, а в аэродинамической трубе выгладили корпус и надстройки. Кстати сказать, винты теперь имеют очень сложную внутреннюю конструкцию, но внешне она не проявляется.
Я умолчал, что в качестве модели подсунул проектировщикам крейсер «Киров» и лидер «Ташкент», шедевры итальянской кораблестроительной школы. Не точные чертежи, а внешний облик, как я его запомнил. Дело было так: адмирал Шестаков, по моей просьбе, составил тактико-технические задания на лёгкий и средний крейсера, и передал их конструкторам. Те, по принципу «тяп да ляп, вот вам и корапь», начертили нечто традиционное для этого времени. Я, придя на обсуждение проекта, вздрючил всех так, что кое у кого потекли слёзы. Адмирала, главного над проектами я тут же уволил за вопиющую некомпетентность, его заместителю вставил дыню самых героических размеров, а после этого встал к доске и мелом нарисовал то, чего он них жду.
– Ваше императорское величество, но таких орудий ещё не создано!
– Ваше императорское величество, но таких редукторов просто нет!
– Ваше императорское величество, но нельзя использовать столько электрических моторов!
И так далее, и тому подобное.
– Господа! – сказал я им – Наступила эра серийного производства. Корабли следует строить такие, чтобы офицер или матрос, перейдя с одного корабля на другой корабль того же класса, тут же мог исполнять обязанности в полном объёме. Вам не хватает новейших орудий или механизмов? Разрабатывайте их! Коли надо, мы создадим и десяток и три десятка конструкторских групп, чтобы разработать необходимое оборудование. Но оно, оборудованием, должно быть самым совершенным, и должно быть совершенным ещё долго! Я намереваюсь строить эти крейсера крупной серией, и продавать по всему миру, а это значит, что трудолюбивые и талантливые конструктора получат хорошую долю роялти, а нерадивые получат должность портовых сторожей на Курильских островах, и я не шучу, господа.