Путь к перевалу
Шрифт:
— А-а, Степанове Проходите. Садитесь, пожалуйста!
Саша не представлял, что лицо декана может сиять такой доброжелательной улыбкой.
— Садитесь, садитесь! Я хотел поговорить с вами… э-э-э… посоветоваться, так сказать, о работе кружка первого курса. Такие студенты, как вы, всегда задавали в нем тон…
— Я не состою в этом кружке, Модест Петрович, — ответил Саша.
— Не состоите! Но почему? — шумно удивился Бенецианов. — Никогда не поверю, чтобы такой студент, как вы, не хотел заниматься научной работой.
— Я занимаюсь научной работой на кафедре Юрия Дмитриевича.
— На кафедре Воронова? Ну, конечно, сейчас это модно… И я понимаю, что в молодые годы хочется чего-то такого, о чем пишут в газетах, говорят по радио… Но ведь мы с вами не журналисты, не так ли? И в мечтах вы, конечно, рисуете себя ученым…
— Нет, зачем же.
— Не скромничайте, молодой человек. Тут нет ничего зазорного. Только знаете ли вы, с чего начинает всякий истинный ученый? — Бенецианов значительно помолчал. — С азов, с самых, так сказать, основ науки. А где вы лучше освоите эти основы, как не в кружке общей геологии? Вот после, когда будет заложен фундамент, можете двинуться и дальше, принять участие в работах Воронова, если это вас действительно заинтересует, или на кафедре Ивана Яковлевича. Тогда вы сможете сознательно выбрать свой путь в науке. Или Воронов трактует все иначе? Может быть, поэтому вы считаете даже посещение некоторых лекций необязательным?..
Саша насторожился: «При чем здесь Воронов?»
— Я не знаю, что и как думает обо всем этом Юрий Дмитриевич. Он не говорил со мной ни о чем подобном. А на посещение всех лекций просто не хватает времени. Приходится ходить лишь на те, которые не может заменить учебник, в которых дается что-то новое…
Бенецианов побагровел.
— Та-а-ак… — начал он сдавленным шепотом и вдруг взорвался — Что значит, не хватает времени! Вы для чего пришли в университет, учиться или собак гонять? Кто дал вам право манкировать занятиями? Что вы можете понимать в науке? Где новое, где старое…
У Саши застучало в висках. Во рту стало сухо. Но он не отвел глаз.
— Не так уж много надо понимать, чтобы видеть, насколько устарело то, что вы даете иногда на лекциях.
— Что?! Что вы сказали? — Бенецианов поднялся. — Мало того, что систематически пропускаете занятия, так теперь еще и оскорблять профессора!.. Где вы находитесь, молодой человек?! Я… Я исключаю вас!
Саша побледнел.
— Не имеете права. Я не сделал ничего такого…
— Вон отсюда! — крикнул Бенецианов. — И чтобы я больше вас не видел в этом здании!
Саша вышел в коридор. Медленно спустился по лестнице вниз, оделся и, постояв с минуту, открыл входную дверь.
«Куда же теперь? А не все ли равно? Только подальше отсюда...»
Иван нервничал: с шести договорились засесть за математику, но уже половина седьмого, а ни Степанова, ни Краева!
На площадке перед окнами слышались веселые голоса ребят. «Ну вот! Не успело весной пахнуть, а все уж и книжки по боку. Словно дети…»
Наконец в дверь просунулась голова Кольки:
— А Сашки нет? Я думал, опоздал…
Иван выругался:
— Он думал! Ни черта вы оба не думаете! Вот загремим на контрольной. Связался я с вами…
— А чем же мы тебе мешаем? Сиди да зубри!
— Попробуй, позубри, когда тут сам черт ногу сломит!
— А-а-а! Так и сказал бы, что сам ни тпру ни ну. И без ругани. Что, Сашка обязан всех натаскивать? Может, у него сейчас дело какое…
— Что значит — дело, когда мы договорились! И как это не обязан, если на собрании постановили, чтобы он шефствовал над нами. По его же предложению! Да и какая это группа коммунистического труда, если у каждого будет свое дело.
В комнату вошел Костя:
— Саша не приходил?
Иван пожал плечами. Костя нахмурился:
— Понимаете, ребята, зачем-то его декан вызывал. А потом он и в читалку не вернулся. Видно, устроил Камбала разгон.
— Думаешь, из-за лекций по геологии? — спросил Краев.
— Наверное. Из-за чего же еще. Ты не знаешь, Иван?
— Чего тут не знать, я предупреждал его, что подам рапорт. И говорил не раз, как с другом…
— И подал?! — подскочил к нему Колька.
— Для его же пользы… — ответил Иван.
Костя молча отошел к окну. А Колька судорожно сжал кулаки:
— И ты еще можешь говорить о дружбе?
— А по-твоему, дружить — значит покрывать друг друга? Ну уж нет! Я постарше всех вас. Потом мне же спасибо скажете…
— За что?
— Забыл, как тебя осенью продрали с песочком? Теперь человеком стал…
— Нет, не забыл. Тогда я думал, что вы с Сашкой один другого лучше. А оказалось, он — человек, а ты — дубина. — Схватив пальто, Краев хлопнул дверью.
— Видал? — обратился Иван к Славину.
— Формально ты всегда прав, — ответил Костя и вышел вслед за Краевым.
Утром Иван открыл форточку, взял гантели.
— А ты что до сих пор не встаешь? — обратился он к Саше. — Опять ночи не хватило?
Саша лежал с открытыми глазами, мрачно глядя в потолок.
— Знаешь, Ваня, что вчера получилось…
— И знать ничего не хочу.
— Да ты послушай!..
— А что мне слушать, если слова сдержать не можешь.
— Эх, Иван… — Саша встал с кровати и начал одеваться.
Иван занялся гимнастикой. Несколько минут прошло в молчании. Затем Иван спросил:
— А где все-таки ты пропадал всю ночь?
— Гулял! — резко бросил Саша.
— Расчудесно! А на математике нам с Краевым опять плавать?
Саша не ответил. Иван повернулся к нему:
— Молчишь? А если перед группой отвечать придется?
— Нет у меня больше группы. И ничего нет. Выгнал меня Камбала из университета.
— Как? Ты шутишь?
— Да, шучу! В моем положении это самое подходящее…