Путь
Шрифт:
— Нет, не совсем так, — Доктор с сожалением оторвался от наслаждения кофе. — Затем изображение передаётся в ассоциативные зоны, где мы…
— Погоди, — по привычке перебила его она, скушав последнюю клубничку, — что это ещё за ассоциативные зоны?
— Ну, как тебе сказать — это самая важная часть мозга, по крайней мере, у человека она занимает процентов восемьдесят площади неокортеса. В этих областях разная информация складывается и интерпретируется. Тут к изображению подстраивается звук, запах, перспектива, понимание речи, социальные факторы, кратковременная и долговременная память и прочие элементы, позволяющие мозгу сформировать ту картину, что мы видим. Например, если очень упрощённо, мы понимаем, что человек, работающий в ресторане и приносящий нам кофе — это живое существо, он называется «услужник», у него есть определённые функции в этом заведении, именуемом «ресторан»,
Алиса сделала каменное лицо, показывая, что не оценила шутку.
— Короче говоря, — продолжил он, — именно в ассоциативных областях формируется то, что мы считаем объективной реальностью.
— Как это понимать — «мы считаем»? Разве реальность — это не то, что все видят одинаково? Вон, посмотри: рыбки в аквариуме плавают, люди за столиками сидят, жрут.
— Ну, да, с одной стороны мы видим одно и то же, потому что зрительный механизм формируется генетически, и стадия первичной обработки изображения у всех людей одинакова, но затем подключаются те самые ассоциативные зоны, и воспринимаемая информация становится индивидуальной. У всех людей мозг хоть и построен по общим принципам, но различается в деталях, например, в количестве и способе связей нейронов в одной из зон коры или, например, в составе нейромедиаторов, выбрасываемых в синапс.
— Подожди, подожди, подожди! — прервала его девушка, выставив перед собой две ладони. — Что-то я ничего не понимаю, так мы видим мир одинаково или всё же по-разному? Не могу понять, почему все мы смотрим на одно и то же, а получается, что у каждого своё?
Доктор поднял глаза к небу, как будто пытаясь найти там ответ, и, по всей видимости, нашёл.
— Вот смотри, у нас с тобой и у всех остальных людей два полушария, верно?
Алиса снисходительно кивнула.
— Так вот, правое полушарие в основном отвечает за восприятие визуальной информации так, как оно есть. То есть аквариум все люди увидят и распознают как аквариум, а рыбок как рыбок — потому что мы понимаем, по каким визуальным признакам одно отличается от другого. Всё просто. Есть определённые правила, они записаны в ДНК и особо не отличаются друг от друга, поэтому с точки зрения формы, все мы наблюдаем общую картину.
А вот левое полушарие действует по другому методу. Оно классифицирует предметы, причём у каждого человека свой уникальный способ систематизации увиденного, он зависит от личных качеств человека, его воспитания, культуры, событий, эмоций и так далее. Это значит, что левое полушарие оценивает зрительную картину с точки зрения собственного опыта, а также функциональных характеристик.
— Что ещё за характеристик? — уточнила Алиса.
— Ну, как? Например, живое или неживое. У каждой из этих двух групп свои качества. Например, рыбка — живое, водоплавающее, маленькое, неопасное существо с плавниками. Даже маленький ребёнок, увидев её на рисунке, сразу скажет, что это рыбка, потому что его левое полушарие поместило образ в соответствующий функциональный каталог. Когда мы видим что-то в первый раз, то сначала правое полушарие даёт визуальную оценку, а уже потом левое пытается понять, к какой группе это отнести.
Если упростить, то правое полушарие отвечает за форму, а левое — за содержание, правое — объективное, левое — субъективное. То есть мы видим одно и то же, но каждый по-разному. Так сказать, со своей колокольни, — грустно усмехнулся он, вспоминая недавно минувшие события.
— То есть, — задумчиво произнесла девушка, — всё одновременно и объективно, и субъективно? Да как такое может быть?
— Приведу такой пример, — вместо ответа сказал магистр, — представь себе какую-либо ситуацию, на которую смотрят сразу несколько человек. Так вот, каждый из них воспримет её немного иначе, чем остальные, и запомнит тоже по-своему. В конечном итоге получится, что все отразили реальность, но, в действительности, это будет не более, чем интерпретация события. Поэтому…
— Всё, всё, я всё поняла, — отмахнулась девушка, не желая слушать дальше, — то есть теперь я всё знаю, как мы видим? Этого хватит, чтобы сдать экзамен, как думаешь?
— Я бы так не сказал, — покряхтел Алекс, допивая кофе и поудобнее усаживаясь в кресле.
— Почему это? — она потёрла глаза и подцепила вилкой последний гриб.
— Потому что я ещё ничего не рассказал о латеральном коленчатом теле, которое передаёт информацию из таламуса в первичную зрительную кору, а у него немало особенностей и функций. Мы почти не поговорили о строении глаза и работе миллионов колбочек и палочек. Кроме того…
— Всё, помолчи, я уже потеряла мысль! — с раздражением вскрикнула Алиса и с силой бросила вилку на стол. — Что ты раньше-то молчал, я же ничего не записывала! И ничего не запомнила! Ничего! — в её глазах появились слёзы. — Что, сложно было напомнить, чтобы я конспектировала? Ты как дурак какой-то!
Алекс отвернулся в сторону и до боли прикусил губу, отчего-то ощущая себя паршивым актёром в дешёвой мелодраме, которую только что освистала публика. Всё, что ему прямо сейчас хотелось, так это немедленно покинуть сцену. Неизвестно почему, но именно в этот момент Доктор осознал, что любовь к Алисе, просачиваясь сквозь пальцы, уходит в песок. Его горячее чувство менялось прямо здесь и сейчас, уступая место холодной апатии.
Алиса прервала его самокопание, сообщив обиженным голосом, чтобы он её немного подождал, и опять убежала в туалет. Вернулась Алиса уже через минуту и продолжила, как ни в чём не бывало.
— Шурик, дружочек, — начала она, даже не понимая, как ему осточертели эти два слова. — А, может быть, ты за меня напишешь курсовую, а? Тебе ведь не сложно будет?
— Что, прости? — даже зажмурился он, покачав головой, не веря в то, что услышал.
— Напиши за меня курсовую, тебе ведь это легче лёгкого. Ты мне поможешь, а я тебя когда-нибудь тоже выручу. Так что, согласен? — улыбнулась она самой милой из своих улыбок. Однако ассоциативная кора Алекса отреагировала не так, как ожидала девушка, просто потому, что отношение изменилось. Одна и та же фраза, произнесённая разными людьми, вызывает различные эмоции, и, судя по ощущениям Доктора, Алиса в начале знакомства и Алиса сейчас стали совершенно непохожи друг на друга с точки зрения его мозга. С точки зрения формы она практически не изменилась, а вот содержание поменялось в корне. Поэтому Алекс не задумался с ответом.
— Нет, конечно, — он даже поморщился.
— Почему? — искренне удивилась Алиса.
— По кочану, — серьёзно ответил Доктор.
— Тебе что, сложно это сделать для меня?
— Для тебя — да, мне сложно это сделать!
— Что-то я тебя отказываюсь понимать, — впервые серьёзно поглядела на него она. — Так ты всё-таки обиделся на то, что я тебе испортила одежду? Ну, прости. Хочешь, я тебе за неё деньги отдам?
— Ты знаешь, Алиса, иногда молчание лучше слов — так у нас говорят, — вместо ответа произнёс Доктор, поморщившись. — А тебе, порой, вообще не стоит открывать рот, вот мой совет.
— Хамишь? — набычилась она.
— Это я хамлю? — он подвинулся к ней поближе и быстро заговорил, выплёскивая всё, что накипело. — Алиса, вот ты мне объясни, ты испортила нам отдых, да ещё отцу своему про меня херни какой-то наговорила и после этого ты просишь, чтобы я…
— Чего-о-о? — тут же перебила она и повторила. — Чего ты сказал? Это я испортила отдых? А ты ничего не перепутал, дружочек? Не перебивай меня! Скажи-ка, кто меня привёз в этот долбаный «Прелез»? А кто руки стал распускать? И кто послал меня? А? Или это не ты был? Послушай-ка, Шурик, давай не перекладывай с больной головы-то на здоровую! Ты сам сломал наши взаимоотношения и загубил всё путешествие, так что не надо сейчас ля-ля! — она презрительно скривила губы. — И это не я отцу херни наговорила, а ты! Это же надо таким мудаком быть, чтобы моему папе в глаза сказать, будто я специально поехала с тобой на Берег, чтобы папа воспользовался этим и втихушку выкинул тебя из Ганзы! Ты вообще понимаешь, кто ты, а кто мой папа? Да он в любой момент мог тебя в порошок стереть, жопу с головой местами поменять, потому что ты для него — пыль. Понял? Спасибо боженьке, что мой папа — Аттал Иванович, хозяин Ахеи, а ты мелкая сошка, которая не стоит и мизинца на его руке. Не перебивай меня, я сказала! И ты ему ещё посмел про меня какого-то говна наговорить! Да ты мудак, Шурик, ты бы знал, до какой степени ты мудак! Конченый просто! Папа вообще не хотел, чтобы я с тобой имела что-то общее, не то что вместе ехать отдыхать. Я только сейчас поняла, как же он был прав! Если бы он тогда заранее узнал, что я решила укатить с тобой на Берег, то вообще бы меня никуда не отпустил! Цыц, я тебе сказала! Ты пойми, дружочек, что даже когда ты был исполняющим обязанности хозяина, ты был для него никем, а сейчас — так и подавно. И больше никогда не смей заявлять, будто бы я говорю какую-то херню и мне нужно прикрыть рот, потому что тебе, Шурик, тогда лучше вообще заткнуться в тряпочку, понял? — последние фразы прозвучали так громко, что люди за ближайшими столиками повернули к ним головы, с интересом прислушиваясь.