Путешествие от края до края
Шрифт:
Заполучив карого тонконогого коня, благородный поспешил уйти с пристани.
Стукнув по руке конопатого мальчишку, пытавшегося срезать кошель, путник направился на узкую улочку, ведущую к одной из главных улиц. На ней могли поместиться лишь четверо пеших, идущих плечом к плечу, или один конный. Из окон серых обшарпанных домов периодически выплёскивали помои.
Пара детей, снующих по улочке, замирали, стоило им увидеть благородного. На их чумазых лицах отражался чистый восторг, смешанный с лёгким страхом.
Одна девочка в замызганном
Эльф поспешил проскочить улочку. Дети — единственные, кто мог тронуть его сердце. Ещё чистые, не испорченные реальностью, живущие в своём мире веселья и счастья. Они напоминали ему дриад, пусть и были не столь красивы внешне.
Наконец под копытами коня перестала хлюпать грязь, и подковы звонко ударили по каменной брусчатке одной из главных улиц.
Здесь пришлось спешиться и чуть перевесить кошель. Зоркие глаза без зрачков прекрасно разглядели ещё одну стайку воришек, сновавших среди толпы горожан.
Один из богато украшенных магазинов привлёк его внимание. В витрине был выставлен манекен, выполненный искусным мастером по дереву. Больше похожий на статую, чем на манекен, деревянный эльф целился из некого подобия лука благородных. Чуть мерцающая ткань, пропитанная травами, привлекала внимание многих, но не многие спешили её покупать. Эльфийский шелк был одним из самых дорогих.
Благородный чуть усмехнулся и быстрым шагом пересёк улицу, ведя коня под уздцы. В тот момент, когда эльф уже собирался вновь запрыгнуть в седло, на луку вскочила нэнатис.
Путник дёрнулся и чуть отступил. Эти создания никогда не любили его род, но сейчас на него смотрели оранжевые глаза без зрачков. Такие же, как у его отца.
— Хильда, — в голосе зовущего присутствовали нечеловеческие нотки.
Эльф повернул голову и подавил желание схватиться за оружие. К нему шёл полукровка. Причём, самый странный из когда-либо видимых им. Высокий рост, присущий лишь людям и лунным эльфам, слишком яркие губы, из-под которых чуть выпирали орочьи клыки и странная пластика, которой не было ни у одного из существующих в мире созданий.
Полукровка подхватил нэнатис с луки седла и сверкнул оранжевыми глазами без зрачка.
— Что ты такое? — тихо спросил эльф, отступив на шаг от странного существа.
Полукровка в одежде наёмника усмехнулся, и позволил нэнатис улечься на свои плечи.
— А ты разве не видишь? — мужчина чуть приподнял брови. — Мне казалось, что моё происхождение написано у меня на лице.
— Эльф, орк и человек? — изумлённо произнёс благородный. — Но это невозможно.
— А это уже не моё дело, — полукровка почесал нэнатис за ухом и, насмешливо взглянув на эльфа, отвернулся и зашагал прочь.
Благородный несколько секунд постоял, глядя вслед наёмнику, и запрыгнул в седло, продолжив путь к знакомой гостинице. Загадка рождения странного существа будоражила разум. Но больше всего путника волновало
Хардеб почти сутки отсыпался после боя с тварью. По пробуждению его сильно тошнило — побочный эффект зелья, но несколько часов, проведённых где-то в кустах, избавили его от этой проблемы.
Окунувшись в море, боевик наконец полностью пришёл в себя и мог продолжить путь.
Новая перевязь кинжалов заняла место под плащом и вызывала лёгкую улыбку. Артефакты привыкали к новому хозяину, но всё же иногда посылали еле ощутимые волны боли, как бы пытаясь проверить на прочность носителя.
С каждым разом волны становились всё слабее. Вытащить из петель их пока было нельзя, но уже через пару дней можно будет напоить их кровью для полного признания.
Орфео же мучался головной болью. Последние пару часов она становилась всё сильнее и сильнее, заставляя морщиться и периодически терять ориентировку в пространстве. Самые сильные зелья не помогали. Насланное извне можно было блокировать медитацией, если только виновником был не артефакт.
Стихийник резко остановился и, сев на песок, вытащил из сумки статуэтку дракона.
Едва солнце коснулось идеально выточенной фигуры, как она вспыхнула и стала меняться.
Разматывались длинные кольца узкого тела, трескался камень, выпуская на свободу кроваво-красную чешую. Два изумруда упали на песок, а вместо них открылись голубые глаза. Торчащие усы улеглись вдоль тела. Острые шипы по хребту наоборот встопорщились, превращаясь в шерсть, которая стремительно удлинялась и наконец улеглась, образовав на хвосте странную кисточку.
Пара секунд — и дракончик чихнул синим пламенем, моментально превратившее песок в стекло, не принеся никакого вреда Орфео, который не успел одёрнуть руку.
— Это что, — ошарашенно произнес Хардеб, стоявший за плечом стихийника, — дракон?!
— Судя по всему, — сдавленно ответил парень, — да.
— Но… как? — Хардеб от волнения стал наматывать прядь волос на палец, периодически подергивая её, будто пытаясь прийти в себя.
— Он что-то вроде фамильяра, — собрался с мыслями Де Лука. — Вернее, он и есть фамильяр. Обычно они не переходят к другому владельцу, но те существа, которые живут в разы дольше людей и эльфов, зачастую могут менять хозяина после смерти оного. Правда, должно пройти время, и к тому же, не всех признаёт.
— Этот, хм, этот дракончик тебя признал?
— Раз ожил и изменился, то да. Судя по всему, изначально его глаза были изумрудные, сейчас они другие. К тому же, он не обжёг меня.
Стихийник постучал ко куску стекла, в который превратился песок. Дракончик, услышав постукивание, горделиво вскинул голову, увенчанную выросшими рожками, и снова выдохнул огонь.
— И что ты будешь с ним делать? — осторожно поинтересовался Хардеб, отпуская прядь волос и с некоторым удивлением смотря на волосинки, оставшиеся в руке.