Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
думал, что приятный вкус вызывается только радостью, которую испы-тываешь на
берегу реки после безводной пустыни. Однако я дол-жен признать, что, как
показывает мой опыт, ни в Азии, ни в Европе я никогда не встречал ни реки,
ни источника, в которых была бы такая вкусная вода, как в Оксусе.
Рано утром на следующий день началась подготовка к пере-праве. Здесь,
так же как у Гёрлена, Хезареспа и в других местах, переправы являются
собственностью государства. Государство сдает их в аренду частным лицам,
которые могут перевозить на другой берег только тех чужеземцев и
путешественников, кото-рые имеют от хана петек, (Пропуск, буквально
"письмо".) выдаваемый за небольшую плату. У хаджи был общий пропуск, но я
приобрел себе отдельный, который гласил следующее: "Пограничной охране и
сборщикам податей указывается, что Хаджи Молла Абд ур-Решид-эфенди дано
разрешение. Никто не должен чинить ему препятствий".
Со стороны полиции не было никаких возражений, дело было только в том,
что мы как хаджи не хотели ничего платить за переправу на лодке, которая
принадлежит хану. Перевозчик вначале не хотел с этим примириться. Наконец он
согласился оказать нам благодеяние и перевезти нас, наш багаж и наших ослов
на другой берег. Переправа началась в 10 часов утра, и лишь к заходу солнца
мы достигли высокого берега, который тянется справа от Шураханского канала.
Саму реку мы преодо-лели за полчаса, но нас далеко унесло, и пока мы, плывя
то вверх, то вниз по течению, достигли желаемой точки на другом рукаве,
прошел день в такой жгучей жаре, какую мне редко приходилось *[124]
*испытывать. В главном русле все шло довольно хорошо, но в боковых рукавах
мы через каждые десять шагов увязали в песке. Тогда людям и ослам
приходилось выбираться из лодки, и ждать, пока она не окажется на плаву.
Когда фарватер достигал нужной глубины, мы снова влезали, перевозка ослов
была адской работой, особенно нескольких чрезвычайно упрямых, которых нужно
было, как беспомощных детей, сажать в лодку. Мне и сейчас становится смешно
при воспоминании, как длинноногий Хаджи Якуб водружал своего ослика себе на
плечи и держал за передние ноги, в то время как бедное дрожащее животное
пыталось спрятать свою голову за его спиной.
Нам пришлось ждать на берегу у Шурахана целый день, пока перевезут
верблюдов. 29 июня мы отправились дальше. Мы шли по населенной узбеками
местности Ябкенари ("Берег канала"), которая была повсюду пересечена
арыками. Ябкенари - это оазис длиной восемь миль, шириной пять-шесть миль,
он довольно хорошо обработан. За ним начинается пустыня, по краю кото-рой,
называемому Аккамыш, тянутся хорошие пастбища, где живут киргизы^72 . Дойдя
до Аккамыша, караван медленно про-должал свой путь, а керванбаши, я и двое
моих спутников, которые могли рассчитывать на быстроту своих ослов, сделали
крюк и свернули к Шурахану, лежащему в стороне от нашей дороги, чтобы там на
базаре пополнить запасы провианта или, вернее говоря, немного развлечься.
В Шурахане, окруженном надежным земляным валом, мало жилых домов, он
состоит в основном из 320 лавок, которые открываются два раза в неделю и
посещаются кочевниками и оседлым населением из окрестных мест Это
собственность амир аль-умара, старшего брата хана, у которого здесь
прекрас-ный сад. Я предоставил моим спутникам делать покупки, а сам
отправился в калантархона, расположенную перед городскими воротами. Там я
увидел нескольких дервишей, которые лежали в своих мрачных кельях на сыром
полу, страшно обезображенные и похожие на живые скелеты вследствие
злоупотребления опиу-мом бенг (изготовляемым из конопли)^73 и джерс. Когда я
им представился, они меня очень радушно приветствовали и велели принести
хлеба и фруктов. Я хотел дать им денег, но они засмеялись, мне сказали, что
многие из них уже 20 лет не держали в руках денег. Окрестное население
содержит своих дервишей, и действительно, в течение дня я видел, как
приезжали предста-вительные всадники-узбеки и каждый из них что-нибудь
привозил с собой, получая за это чилим (трубку), из которой он сосал свой
любимый яд. В Хиве бенг - самый любимый наркотик, и многие подвержены этому
пороку, потому что вино и другие алкоголь-ные напитки запрещены Кораном и за
их употребление прави-тельство карает смертью. Так как становилось поздно, я
пошел на базар разыскивать своих друзей. Мне стоило большого труда пробиться
сквозь волнообразно колышущуюся толпу. Все были на лошадях, как продавцы,
так и покупатели, и было *[126] *чрезвычайно забавно смотреть, как
киргизские женщины с большими кожаными мехами, полными кумыса, (Сильно
закисшее молоко кобылицы или верблюдицы, в приготовлении которого киргизы
очень искусны. Кочевники Средней Азии употребляют его как пьянящий напиток.
Все, кто его пьют, толстеют - это его признанное свойство. Я пробовал его не
раз, но мог проглотить лишь несколько капель, так как резкая кислота
стягивала мне рот и на несколько дней набивала оскомину.) сидя на лошадях,
держали мех отверстием прямо надо ртом желающего напиться, причем ловкость
обеих сторон была настолько велика, что лишь изредка несколько капель