Путешествие вокруг света
Шрифт:
Пройдя еще 3 мили, мы оказались на распутье. Одна дорога вела через крутые скалы, другая вилась у подножия горы. Капитан выбрал первую. Подъем был очень трудный, зато на другой стороне мы нашли вырубленные в скале ступеньки, с помощью которых гораздо удобнее смогли спуститься на равнину. Этот проход был настолько важен для обеспечения нашего возвращения, что капитан хотел оставить здесь часть своих людей, но, когда увидел, что вопреки строгому приказу Ори большая толпа индейцев, которая должна была оставаться сзади, все же медленно следовала за нами, счел более разумным отказаться вообще от всей операции и прямым путем двинуться назад. Индейцы были убеждены, что мы просто не стали преследовать врага, убежавшего слишком далеко.
Пройдя половину обратного пути, мы увидели просторный дом, и Ори предложил нам подкрепиться там кокосовыми орехами. Пока мы ели, несколько индейцев принесли молодых банановых побегов, а также двух собак и одного поросенка. Все это они передали капитану после долгой речи, из которой мы поняли немного, но которая, судя по всему, касалась обстоятельств нашего похода. Кроме того, нам показали большую свинью, но ее затем увели опять. По окончании сей церемонии мы поспешили к берегу и в полдень были уже у места высадки. Капитан приказал отряду, став против корабля, дать несколько залпов из ружей в сторону моря, и мы удовольствовались изумлением индейцев, не предполагавших, что пули достают так далеко и что мы можем поддерживать постоянный огонь.
Таким образом, сия экспедиция обошлась без кровопролития, как и желали те из нас, кто не считает ничтожной мелочью жизнь своих собратьев. Другие, напротив, были весьма недовольны тем, что дело не дошло до смертоубийства. Для них, привычных к страшным картинам войны и кровопролития, казалось, было все равно, стрелять в людей или по мишеням.
Возможно, из-за этого, военного похода островитяне теперь боялись появляться на борту; во всяком случае, после полудня на продажу привезли совсем немного фруктов. Но на другое утро мы получили от наших знакомых много подарков в знак того, что с этим покончено. Среди прочих нас посетил вождь по имени Моруруа, проявивший особенное расположение к моему отцу; его сопровождали жена и приближенные. Никто не явился с пустыми руками, а стало быть, не ушел с пустыми руками от нас. Но Моруруа счел, что получил от нас гораздо больше, нежели заслужил, и выразил красноречивым взглядом свою радость и благодарность. На другое утро, когда мы уже собирались отплыть от острова, он появился на борту еще раз, опять принес подарки и попрощался со слезами на глазах.
Трое друзей Махеине остались на этом острове. Зато мы взяли на борт другого индейца, которого Ори отправил с посланием к О-Пупи, королю Бораборы. Посланец был на вид простаком, однако, в чем состояло его поручение, рассказывать нам не стал, да нас это и не особенно интересовало. Его имя необычайно подходило к его нынешнему занятию: звали его Харри-Харри, что по по-английски означает не что иное, как «спеши-спеши».
В полдень 24-го мы стали на якорь у острова Раиетеа, в бухте Хаманено [Охаманено], но лишь к вечеру смогли отбуксировать корабль в середину гавани. Вождь Ореа поднялся на борт; он, видимо, был весьма доволен нашим возвращением. Несомненно, лучшей рекомендацией нашим людям всюду служило доверие к нам Махеине и Харри-Харри.
На следующее утро мы сопровождали капитана в дом Ореа, где нас встретили его жена и дочь. Когда мы вошли в хижину, обе женщины ударились в плач, мать даже поранила лицо зубом акулы и прижала кровь куском материи. Это, однако, продолжалось недолго; вскоре обе они развеселились, точно ничего не произошло. Из-за сильного дождя мы лишь к полудню смогли вернуться на корабль, который тем временем был переведен в узкую бухту поближе к берегу, где удобнее брать воду.
После полудня мы, насколько позволила дождливая погода, собрались прогуляться к этой бухте. Вдоль берега были вытащены на сушу множество каноэ, все дома и хижины были битком набиты людьми. Эти хижины, в числе прочего, предназначены были для совместных трапез, и недостатка в еде, судя по всему, не было. Повсюду лежали груды отборных, уже совсем приготовленных съестных припасов.
Мы знали, что на этих островах существует особое сообщество, или класс, людей обоего пола, которых называют эрриоии которые время от времени собираются из разных мест и посещают по очереди один остров за другим, всюду предаваясь необузданному чревоугодию и наслаждениям. Когда мы стояли на якоре в Хуахейне, там как раз остановился подобный «караван» из более чем семи сотен эрриоев.Именно их мы встретили теперь здесь. Однажды утром они на семидесяти каноэ перебрались с Хуахейне на Раиетеа и, проведя несколько дней на восточном побережье этого острова, обосновались теперь на западном берегу.
Все это люди почтенные, явно принадлежавшие к высшему сословию. У некоторых на коже вытатуированы большие пятна; по словам Махеине, это самые знатные участники компании, и, чем крупнее и гуще татуировка, тем выше степень их знатности. Почти все они крепкие, хорошо сложены и называют себя воинами. Махеине высказал большое почтение к сему обществу и заверил нас, что он тоже состоит его членом. Все эти люди связаны теснейшими дружескими узами, и законы гостеприимства между ними трактуются в самом широком смысле. Когда один эрриойпосещает другого, он может рассчитывать на то, что будет в достатке обеспечен всем необходимым и более того. Не играет никакой роли, знакомы они лично или незнакомы. Его тотчас представляют другим членам ордена, и каждый старается перещеголять другого любезностью, знаками дружбы и подарками. Махеине утверждал, что все привилегии, которые он получил на Таити, были предоставлены ему просто как «члену общества». Два молодых человека, которые первыми увидели его там на корабле, были, по его словам, эрриои,и потому они подарили ему свои одежды, ибо у него самого тогда было лишь европейское платье.
Видимо, один или несколько представителей каждой знатной семьи вступают в это общество, основной непреложный закон которого гласит, что его члены не имеют права иметь детей. Насколько мы могли понять из рассказов наиболее сведущих индейцев, эрриоипоначалу должны оставаться неженатыми. Но так как в сей жаркой стране половой инстинкт слишком силен, от этого правила постепенно отступили, и женитьба стала допускаться. Но, дабы сохранить принципы холостяцкого сословия, несчастных детей стали убивать сразу после их рождения.
Эрриоипользуются многими привилегиями и большим почетом на всех островах Общества. Но вот что более всего странно: сами они видят высочайшее свое достоинство в том, что не имеют детей. Когда Тупайя услышал, что у английского короля многочисленное семейство, он вообразил себя гораздо более знатным, чем король, только потому, что сам он, будучи эрриоем,детей не имел. Почти во всех странах почетно называться отцом, но на Таити слово «отец» в устах эрриоизвучит как упрек и даже бранная кличка.
В определенное время они собираются большими компаниями и путешествуют от острова к острову. Там они лакомятся лучшими плодами и поедают множество свиней, собак, рыб и кур, которых этим чревоугодникам обязаны поставлять таутау,то есть низший класс. По сему случаю не обходится и без доброй порции опьяняющего перечного напитка. Вообще эти господа любят попировать и совмещают чревоугодие со всевозможными чувственными удовольствиями, с музыкой и танцами. Ночью танцы становятся, видимо, до крайности распутными, но никому, кроме самих членов общества, не разрешен туда доступ.