Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле, и Индо-Китайском архипелаге

Добель Петр Васильевич

Апельсин иногда стоит не более одного каша и бывает всегда очищен, ибо кожа оного стоит более самого апельсина, употребляясь на медикаменты. Продавцы весьма искусны в чищении оных. Фрукты разложены по улицам на скамьях, и у каждого сорта поставлена бамбуковая палочка с означением цены, так что молено брать и есть, что угодно, а потом положить деньги на стол и, не говоря ни слова, отправиться. Овощи также продают, а иногда и носят по улицам, но большею частию оные продаются на вес. Покупщик весит сам для себя на принесенном с собою тичине, или безмене, а продавец перевешивает после на своем, чтоб поверить. В огородном искусстве с китайцами никто сравниться не может, а в Макао можно найти превосходную капусту [66] и картофель, до коих китайцы не охотники, и потому в Кантоне мало ими занимаются.

66

В Индии, напротив того, капуста весьма редка и чрезвычайно дорога, вероятно потому, что производить оной

не умеют. — Прим. перев.

По улицам видны всякого рода ремесленники, как-то: переходящие кузнецы, сапожники и пр.; разносчики рыбы и мяса ходят беспрерывно по улицам. Рыбу носят живую в ведрах на коромысле. Сим способом китайцы все носят, и если им нечего в одно из ведер положить, то для равновесия они кладут туда камень. В предместьях Кантона, сверх того, есть несколько больших рынков, малые же видны почти на каждой улице. Свинина есть любимое мясо китайцев; да я и не удивляюсь предпочтению их, ибо оное в Китае несравненно нежнее всех прочих мяс. Сначала иностранцам оно не нравится, ибо слишком жирно. Китайцы столько же пекутся о своих свиньях, сколько и о детях. Кроме вареного риса и воды, свиней ничем не кормят (я говорю о назначаемых на убой): их держат в стойлах, моют ежедневно, даже и по два раза в день, и выскребают начисто; сим сохраняются они в здоровье и скоро жиреют. Увидев, сколь чисто животные сии содержатся, я уже не имел к свинине отвращения, которое я сначала чувствовал, и стал предпочитать оную всякому другому мясу. Хорошую говядину можно только иметь в Вампоа, в Кантоне же нет, а баранина весьма дорога. Говядина стоит около 80 коп. ассигнациями за фунт, а свинина 90 коп. и рубль. Баран большого рода с толстым хвостом, каковые водятся на мысе Доброй Надежды, откормленный, стоит от 17 до 25 пиастров каждый, т. е. до 100 рублей. Их пригоняют из северных провинций и откармливают в Кантоне.

Домашние птицы в Кантоне весьма хороши, особливо каплуны, кои стоят от 4 до 5 рублей каждый; но они бывают весьма велики и весят от 7 до 9 фунтов. Индейки дороги, потому что климат им вреден; особая болезнь, похожая на оспу, обнаруживаясь на головах индеек, истребляет великое их число. Индейка стоит от 20 до 40 рублей. Гусей и уток весьма много, и они дешевле других птиц. Китайцы большие охотники до соленых утиных яиц, почему огромные стада уток содержат в закрытых лодках на воде. В одной лодке бывает их от 1000 до 1500 штук; за ними ходят не более 2 или 3 человек; они их пасут, как овец, днем на пашнях сарацинского пшена. Птицы сии удивительно послушны и по данному знаку тотчас сходятся и переменяют место или отправляются в лодку. Лодки сии весьма широки, с палубою в средине, которая переходит через края лодки на 5 или на 6 футов, занимая две трети всей длины. Вокруг, с внутренней стороны палубы, устроены в два этажа гнезда, где утки кладут яйца. К ночи их зовут домой, и они прибегают, услышав знакомый голос хозяина. Вот тут начинается большая суматоха и кряканье между ними; каждая старается первой попасть на доску, которую опускают с палубы, и оставшихся последними трех или четырех уток всегда секут маленькою плеткою, чтоб выучить их быть вперед проворнее. Я спрашивал хозяев, часто ли у них пропадают утки; они отвечали мне, что весьма редко и что они весьма послушны, и если которая отстанет от стада, то, услышав зов, тотчас прибегает. Ремесло сие весьма выгодно, ибо все китайцы очень уважают утиные яйца; меня уверяли, что песочные бани употреблялись с пользою для вывода уток. Я заметил, что рыбаки на рейде Макао употребляли большое количество сих яиц. Они обмазывают белком яичным сети, отчего оные в воде блестят, а желтки солят для употребления в пищу. Дикие утки, гуси и пр. ловятся в изобилии, но имеют особый вкус. Гусей ловят силками на рисовых полях; уток же ловят сетями, кои развешиваются на шестах близ прудов, кои они посещают ночью. Два человека стоят на концах в готовности, и только что птицы прилетят, они разом опускают сеть и берут всех живыми. Их потом садят в корзины и содержат в темноте; кормят же рисом в шелухе, называемым китайцами падди, доколе не разжиреют. Кроме сего, водятся и продаются в Кантоне дупельшнепы, перепелки, фазаны, дрозды, куропатки и всякого рода дичь.

Мало есть городов, снабженных лучше Кантона жизненными припасами, несмотря на это, Кантон есть самое дорогое место жительства на Востоке для европейца; сие зависит частию от множества местных начальств. Все прислуживающие или имеющие сношение с иностранцами, будучи обязаны давать большие взятки мандаринам, разумеется, берут столько с европейца, чтобы покрыть сию издержку и получить себе прибыль. Кроме сего, торговцы, пользуясь сим случаем, обманывают иностранцев везде, отговариваясь тем, что мандарины их выжимают (техническое выражение китайцев). Если спросите перевозчика или другого, зачем берет он с вас так дорого, единообразный ответ его состоит в том, что он обязан платить мандарину. Одним словом, за всякое движение в Кантоне Фан-куэй должны платить, и, можно сказать, они живут там, как в обширной тюрьме, под надзором целого народа, присматривающего за их поступками.

Некоторые из миссионеров, кои были изгнаны из Пекина, уверяли меня, что они там пользовались большею свободою, чем европейцы в Кантоне. В то же время они признавались, что знакомство их ограничивалось только кругом среднего состояния, к высшим же и богатым доступ был весьма труден, особливо же к служащим мандаринам.

Китайцы любят рыбу, которая в Кантоне весьма изобильна и составляет дешевейшую пищу. Они прилагают большое старание к содержанию и размножению в прудах карасей, карпов и проч., кои бывают весьма жирны и вкусны. Почти все хозяева, у коих есть сады, имеют и пруды, рыбою наполненные.

Особое кушанье, до коего китайцы всех состояний охотники, называемое тоу-фу

и фу-чак, есть род киселя из бобов, довольно вкусного и сытного. Соя, известная в Европе приправа к кушаньям, также приготовляется из бобов. Бобы варятся в воде до совершенного выпарения, и, когда начнут пригорать, тогда снимают их с огня, кладут в широкие глиняные кружки и, прибавляя воды и патоки или сырого сахару, оставляют стоять на воздухе и солнце. Состав сей мешают ежедневно, доколе жидкость с бобами не соединится и не начнет бродить. Потом процеживают, солят, варят и снимают пену, доколе не осветлится, после чего наливают в бутылки и в таком виде сохраняют долгое время. Соя бывает трех сортов, и, чтоб сделать лучшую, надобно много искусства и внимания. Японская соя в Китае весьма уважается, вероятно, потому, что там старательнее приготовляют оную или что особого рода бобы употребляются. Продавцы сои в Кантоне имеют на домах своих особые галереи, где кружки во время приготовления сои выставляются для подвержения состава действию воздуха и солнца. Потребление сои неимоверно велико. Богатые и бедные не могут обедать, ужинать или завтракать без сои; это есть приправа для всех блюд, необходимая за китайским обедом.

Мяса вообще употребляют мало, и оное служит почти только приправою к рису, коего простой народ съедает два или три блюда разом. Рис должен быть весьма питателен, ибо носильщики хлопчатой бумаги, работающие непрестанно, кроме риса и овощей, ничего не едят.

Варенья и конфеты весьма употребительны в Китае; но только два сорта можно с удовольствием употреблять — это имбирь и ананас; прочие же так сладки, что заглушают вовсе вкус плода или ягоды.

ГЛАВА XIII

Высокомерие местных начальств. — Политика Пекинского двора. — Иногда снисходительна к иностранцам. — Пожар на корабле «Альбион». — Погибель оного. — Я покупаю днище сего корабля. — Способ поднятия оного со дна морского. — Индеец Хормаджи. — Удивление китайцев. — Продажа частей корабля. — Взятки мандаринов. — Происшествие с разбойниками. — Сражение корабля «Катахуальпа» с разбойниками. — Оказанная, мною помощь. — Капитан Белль. — Капитан Стерджес. — Его признательность. — Странный поступок хозяина корабля [67]

67

Главы сей в печатном подлиннике вовсе не находится (см. предисловие переводчика).

Местные начальства в Кантоне оказывают всегда гордость и напыщенность в сношениях своих с иностранцами: поведение сие кажется как бы одним из правил их политики и принятою системою Пекинского двора для принуждения иностранцев иметь почтение к правительству, которое не может не чувствовать своей собственной слабости. Китайцы, зная совершенно, сколь европейцы дорожат своею с ними торговлею, употребляют для достижения своих намерений высокомерное обращение, неприличные речи, угрозы, а иногда и явное даже презрение; и все это потому, что еще никто не вздумал дать им порядочного урока. При всем том в некоторых обстоятельствах, где иностранцы были совершенно в их власти, особливо же, когда дело было им хорошо объяснено китайскою компаниею, мне случалось видеть, что они соглашались без малейших усилий. Однажды большой корабль, с лишком в тысячу тонн, «Альбионом» называемый, прибывший из Бомбея под командою капитана Робертсона, нагрузился в Вампоа и принял для перевозки несколько сот тысяч пиастров монетою от китайской фактории в Кантоне. Едва только деньги были нагружены, как корабль сей, стоявший на якоре посреди многочисленного флота купеческих судов, вдруг загорелся. Все усилия к спасению корабля остались тщетными; почему все старание приложено было к охранению сей важной суммы денег, которая, за исключением немногих тысяч пиастров, и была благополучно доставлена на берег. В днище же судна прорубили отверстие, обрубили якорные канаты и пустили оное вниз по течению. Доплыв до нижней части Вампоа, судно ударилось о землю и, повернувшись на бок, пошло на дно. Сим огонь был на той стороне потушен; но другая сторона горела, и мы, употребив все усилия, наконец залили оный. Имея под командою моею баркас с пожарною трубою, я оставался при горевшем судне для спасения некоторых вещей из груза по просьбе капитана, который был болен.

Корабль сей принадлежал богатому парсийскому коммерческому дому [68] , один из хозяев коего, именем Хормаджи, был в сие время в Кантоне. Он старался продать обгорелое, под водою находящееся судно с аукциона, но не мог найти покупщика. Все опасались иметь дело с вещью, находящеюся под водою и подлежащею власти китайского правительства, которое могло воспрепятствовать спасению оной. Хормаджи в отчаянии приехал в Вампоа и усиленно просил меня купить судно, давая мне самые священные обещания, что он достанет через китайскую компанию покровительство и дозволение от Хоппу и вицероя употреблять при сем сколько угодно китайских работников и что ни один из морских мандаринов или других местных начальников в дело сие мешаться или препятствовать оному не будет. «Одним словом, — прибавил он, — все будет делано от моего имени, а я объявлю, что вы мой агент; пожалуйте, дайте мне 12 000 пиастров, и корабль, со всем к нему принадлежащим, будет ваш».

68

Парси есть известная в Персии, под именем гвебров, или огнепоклонников, секта; в Индии же их именуют парсиями, (парсами. — В. М.).