Пьянящий запах свежего сена
Шрифт:
Маттес (горячо). Ну уж в этом-то ничего сверхъестественного не было!
Ангелика. А мне именно этот случай кажется самым подозрительным. Итак? Как все было?
Маттес (неохотно). Я случайно шел по берегу озера… Увидел дыру во льду… Подумал: надо же… Осторожно подошел к дыре, заметил среди льдин косичку, ухватился за нее и вытащил Лидию. Вот и все.
Ангелика (возбужденно). Не все! Потом, как рассказывают, поднесли к ее губам зеркальце — она уже не
Маттес. Дыхание перехватило. Попробуй-ка упасть в ледяную воду, да еще наглотаться ее. Я просто поставил человека вниз головой да потряс хорошенько.
Ангелика. Говорят, и это не помогло! И все в испуге разбежались.
Маттес. Не-е-ет. Они за доктором побежали.
Ангелика. Да они всем сказали, всем вокруг, что девочка умерла!
Маттес. Да, потому что лежала она такая холодная. Такая немая. А я растер ее, сделал искусственное дыхание…
Ангелика. В четырнадцать-то лет?
Маттес. Я и в четырнадцать знал, как это делается… Во всяком случае, девчонка пришла в себя.
Ангелика. И даже доктор посчитал это невероятным!
Маттес. Тогда он еще не был заслуженным работником медицины. И никогда не видел утоп…
Ангелика (настороженно). Кого-кого?
Маттес (поспешно). Кажущихся утопленников… (Недовольно.) Прекрати наконец! И вычеркни это. Слышишь? Вычеркни этот случай, иначе я ничего больше не скажу!
Ангелика (неохотно вычеркивает). Та-а-ак. И чего мы этим добились?
Маттес. Осталось всего сто шестнадцать пунктов!
Ангелика. Всего?
Маттес. Если как следует рассмотреть каждый из них…
Ангелика (с досадой). Да. Если просто утверждать, что ничего невероятного в них нет… И заставлять другого с тобой соглашаться… Нет, Маттес, я в эти игры не играю… По крайней мере пока не поговорю с товарищем Хаушильдом. Пойми, возникла совершенно непредвиденная ситуация… Можно здесь найти хоть какую-нибудь машину?
Маттес (нерешительно). Не знаю… В крайнем случае у меня мотоцикл…
Ангелика (возмущенно). А почему позавчера ты ничего не сказал?! Когда я думала, что все разъяснилось, и хотела уехать!
Маттес (смущенно). М-да… Почему я ничего не сказал? Смотри, тогда ведь сидел бы я сейчас в луже. Один-одинешенек… И с еще большим ужасом ждал бы появления этого Авантюро…
Ангелика (пристально смотрит на него, восклицает). Сто семнадцать!
Маттес. Что?
Ангелика. Опять сто семнадцать пунктов! Ты знал наперед, что он приедет! (Вскакивает.) А теперь поехали!
Маттес неохотно поднимается, Ангелика устремляется к двери, которая распахивается снаружи. ВходитЛидия.
Лидия. Извините, я только хотела… (Удивленно.)
Ангелика. Как видишь!
Маттес. Ангелике срочно нужно в область…
Лидия. Так поздно?
Ангелика. Партия работает круглосуточно! Пойдем, Маттес!
Лидия. Погодите! (Маттесу.) В деревне сейчас этот странный тип появился…
Маттес (испуганно). Ах да, верно! (Ангелике.) А что, если он в это время вернется?
Ангелика. Пусть она его подождет! (Лидии.) Никакой это не «странный тип». Это облеченный большими полномочиями важный представитель церкви. Ясно? И относиться к нему следует предупредительно. Понятно?
Лидия (размеренно). Мы, собственно, здесь ко всем относимся предупредительно… (Маттесу.) А что, собственно, здесь происходит?
Маттес (вздыхает). Это долгая история…
Ангелика. Будешь рассказывать ей долгими зимними вечерами. (Лидии.) А пока тебе хватит того, что было сказано!
Лидия. Ну, это уж слишком! (Возмущенно.) Как ты с людьми-то обращаешься? Здесь так не принято! И вообще мне это не понравилось! С самого начала! У нас не чрезвычайное положение, а ты не военный комиссар! И даже если б ты им была, председатель здесь все-таки я! (Маттесу.) И для тебя тоже! И если вы немедленно не расскажете мне, что тут происходит…
Маттес (подавленно). Боюсь, сейчас ты все узнаешь. (Показывает на распахнутую дверь.)
Снаружи приближаются возбужденные голоса, их перекрывает громкое, торжествующее пение на латыни. Ангелика испуганно отшатывается. Рука об руку входят Авантюро, Рабгосподень и Пауль. По всем троим заметно, что они навеселе. Меньше всего это заметно у Пауля, больше всего у Авантюро, хотя даже в этом состоянии он сохраняет некоторое достоинство. Во время последующей сцены все прочие — Ангелика, Лидия и Маттес — ведут себя неуверенно, но вежливо, как это обычно бывает с трезвыми людьми в присутствии пьяных.
Пастор. Благослови вас всех господь! (Обращаясь к Авантюро, грубо-сердечно.) Заткнись, брат, мы уже дома!
Авантюро. Славься, господь наш Иисус Христос! Аллилуйя! (Высвободившись из объятий спутников, нетвердыми шагами направляется к Маттесу и обнимает его.) О дорогой мой друг, я снова верю!..
Пастор (Паулю). Слишком мало принял…
Пауль. Я тоже так думаю, понимаешь. (Достает бутылку «Балканского огня».) Давай еще по глоточку! (Вышибает пробку, передает бутылку Авантюро.) Принимай, Ромулус!