Пятый Посланник
Шрифт:
Нет, утомиться я не успел — солнце еще только всходило над пустыней, окрашивая горизонт в розовый. И до настоящей жары, способной высушить глотку и вытянуть все силы за какие-то полчаса, еще далеко. Но мы с Харишем отмахали уже примерно полторы мили, а он и не думал останавливаться… или хотя бы рассказать мне хоть что-то.
— Ты уже устал, Рик-северянин? — усмехнулся Хариш. — Искусство Вуса-Мату никогда не покорится тому, кто не сможет подчинить собственное тело… Побежали!
Он вдруг сорвался с места и через несколько мгновений был уже в паре десятков шагов впереди. Я послушно поспешил следом — пока еще собственными
— Куда ты торопишься, Мастер Хариш? — пропыхтел я, поравнявшись с ним. — К чему вообще все это, если Джаду всегда рядом. Бесконечная река, и из которой я могу черпать…
Вместо ответа Хариш остановился. Не замедлился, постепенно переходя на шаг, а просто встал на месте, будто налетев на невидимую стену. Я крутанул головой, чтобы не выпустить его из виду, попытался повторить его движение, но только вспахал башмаками песок и через мгновение самым нелепым образом уткнулся в него лицом.
— Путь Семнадцати Ступеней подобен высокой башне, которую воитель возводит на протяжении всей жизни. — Хариш неторопливо подошел ко мне. — Но разве возможно построить хоть что-то, не заложив фундамент? Тело — это твой фундамент, Рик-северянин. Могущество Джаду лишь укрепит то, что ты создашь, но основой всегда будешь лишь ты. Ты сам.
Хариш склонился надо мной, протянул руку — и одним рывком поставил меня на ноги. Так легко, будто бы я и не весил немногим меньше двухсот фунтов.
— Джаду преумножит твои силы, но пустота, умноженная хоть в тысячу крат, всегда останется лишь пустотой, — продолжил он. — Ты никогда не задумывался, почему Кшатрии тренируются с самого детства — задолго до того, как пробудится их Джаду?
— Фундамент, — буркнул я. — Тело — основа всего… Мастер Хариш.
— Верно. И не считай это моей прихотью. Даже могущество Джаду Великих Мастеров — вроде Владыки Алуру — все-таки конечно. И исчерпав его любой из них обратиться в самого обычного человека — такого же, как я или Бабур. И сохранит лишь то, что объединяет нас всех.
— Тело, — догадался я. — Его сила и ловкость.
Так и есть. Выцветающий дракончик на руке — прямое тому подтверждение. Джаду способна превратить меня в терминатора — но только лишь на минуту-полторы. А когда все чешуйки нарисованной ящерицы посветлеют, я вновь стану тем, кем был раньше. Медлительным и неуклюжим инженером из Сан-Франциско.
— Сила, ловкость, память — все, чему ты уже научился, и чему тебе еще предстоит научиться. — Хариш кивнул и снова зашагал по песку. — Искусству Вуса-Мату много тысяч лет. Умение использовать свое тело в качестве самого совершенного оружия появилось задолго до того, как Создатель Тримурти подарил Джаду ученикам Мастера Рави… Тебе приходилось слышать о таком?
— Очень немногое. — Я вспомнил свой сон, в котором примерил шкуру Амрита. — Едва ли сейчас многие помнят о тех временах, когда люди еще не знали Джаду… Ведь тогда не было ни Кшатриев, ни Викретов…
— Опасные мысли, Рик-северянин, — усмехнулся Хариш, повторяя мою собственную фразу. — Но ты прав. Когда-то давно все люди были равны перед богами. И Вуса-Мату мог постигать любой, кто оказывался достаточно силен и упрям… Я всегда
— …и Агни, — закончил я.
— Верно… Рик-северянин. — Хариш искоса посмотрел на меня. — Боги решили, что дар Джаду будет передавать от отца к сыну. И четыре смертных брата стали предками тех, кого сегодня называют Владыками-Кшатриями.
Мне вдруг захотелось вырвать собственный язык. Если бы я не встрял, Хариш вместе с четырьмя божественными братьями-стихийниками вполне мог бы вспомнить и пятого — забытого и поставленного вне закона Антаку. А вместе с ним и исчезнувший клан Черной Змеи.
А уж это хоть как-то поможет мне разобраться, кто и какого черта затащил меня в этот мир.
Который, впрочем, мне если еще не нравится, то хотя бы понемногу начинает становиться привычным. И пусть местные девчонки не так ухожены, как красотки из Сан-Франа…
— Ты заснул, Рик-северянин? — Хариш потянул меня за локоть. — У нас не так много времени. Видишь те скалы?
До острых камней у самого горизонта было мили три, не меньше… и я, кажется, уже понял, что мне предстоит.
— Проклятье… — выдохнул я.
И снова помчался, догоняя железного старикана. Хариш и без всякой Джаду двигался ненамного медленнее меня, и только когда я полностью истратил весь заряд, сжалился и побежал неспешно.
— Не стоит слишком полагаться на дар богов, Рик-северянин, — поучал он на ходу, даже не сбивая дыхание. — Джаду сильна, как полноводная река, но так же изменчива. Не стоит бояться того, кто изучает сотни Техник, карабкаясь по Ступеням Великого Пути вверх, как это делает глупая обезьяна, лишь по недомыслию возомнившая, что фрукты на вершине деревьев вкуснее и слаще. Бойся того, кто изучает одну и развивает тело и дух. Любая Ступень, на которую ты поднимешься — лишь следствие, а не цель. Не спеши — и все придет в свое время. Так же легко, как выдох приходит за вдохом, Рик-северянин…
— Да… Я по… нял! — прохрипел я. — Мастер… Хариш.
Силы закончились полностью в миле от скал, но я продолжал переставлять ноги из чистого упрямства. Уж если старец, которому запросто может быть и две сотни лет, способен пробежать по пустыне, значит, смогу и я. Хотя бы с помощью ярла Виглафа. Тот буквально тащил меня за шкирку, вонзив полный глухой злобы взгляд Харишу между лопаток. И я не слишком-то заставлял себя избавиться от назойливого желания догнать, ударить, свалить на землю и свернуть тощую шею… Это хоть как-то помогало двигаться дальше, когда в крови закончились последние молекулы кислорода, глотка пересохла до состояния пустыни вокруг, а правый бок заболел так, будто туда вогнали четыре тальвара одновременно.
Когда песок под ногами сменился камнями, бежать стало чуточку легче — зато теперь мне приходилось внимательно смотреть, куда ставить ноги. Хариш скакал с валуна на валун, как горный козел, а я то и дело падал, расшибая локти и колени — и только упрямство заставляло меня снова и снова подниматься и ковылять дальше, ловя затухающим взглядом загорелую дочерна спину с острыми лопатками. Когда Хариш, наконец, остановился, сил злиться не осталось уже даже у ярла Виглафа. Он лишь неразборчиво бормотал в звенящей от усталости голове, умоляя отпустить его. Кажется в Небесные Чертоги Всеотца Одина…