Раб Ритма

Чугуевская Вера

–Танцуй как джаз-мен, Джимбо! Это тебе не подмостки для дешевых второсортных певичек! Джереми, ты не правильно держишь ритм, чекань звук! Джонни, что ты скукожился – покажи мне свой характер! Джаз – это эмоции! Никакого отдыха, пока я не буду доволен вашей игрой! По местам! Живо! Джорджи играй! Джеки не смей прятать глаза!

Наступал вечер – мальчики брали в свои руки инструменты и несли их. Джакомбо шел рядом – он не помогал нести, но жестоко наказывал, за нерадивое обращение с ними. Наказывал за порчу костюмов, мог лишить еды на несколько дней.

Мальчики спали от силы пару часов – затем

помогали Терезе. Учиться тоже времени не было, не говоря уже о том, чтобы поиграть с соседскими мальчишками или кататься на велосипедах.

Поздней ночью, когда все уже спали, Джимми садился на подоконник, распахивая окно, слушал природу, город, ночь. Он мурчал свою мелодию, закрывая глаза, представлял совсем иную жизнь.

Вот он сидит в парке на зеленой сочной траве рядом его братья, сестра и мама – они едят мороженое, пачкают друг друга в шоколадную глазурь и дурачатся. Затем он, расправив руки в стороны, мчится с горы на велосипеде – на его лице слой дорожной пыли, а колени разбиты, но он счастлив. В другой мечте он гоняется за мячом, а вот тут они с Виви покупают ей самую большую и красивую куклу. В глазах мальчика застыли слезы, а губы лишь беззвучно прошептали:

–Где же мое детство?

Глава 2

***

Джакомбо Джонсон сидел в баре после смены на заводе. Его большие грубые пальцы сжимали стакан с крепким пивом, который никак не мог заглушить эмоции, бурлящие внутри под непроницаемой маской безразличия.

Редкие выходные дни он посвящал продвижению своей группы ДидиФайв, но пока что это не дало желаемого результата. Ему отказало уже три студии звукозаписи. Толстосумы вроде Грея, Кингсли и Квинса смотрели на него свысока, будто бы Джакомбо Джонсон – простой босяк с улицы.

Униженный с уязвленным самолюбием Джакомбо ругал их не дальнозоркость: «Этим никчемным музыкантам кажется, что в мальчиках чего-то не хватает. Черт бы их подрал – мои парни звучат идеально! В них вложено уже столько сил и денег, что теперь глупо отступать от намеченного курса!»

В его глазах читалось намерение – выжать из сыновей последние соки и добиться своего! Рука все крепче сжимала стакан. Перед глазами возникло воспоминание из прошлого – слепящий свет фар, удар, острая боль по всему телу, затем тьма.

Вздрогнув, он рывком выпил все, что было в стакане. После этого с размаха запустил стакан в барную стойку. Он метко попал в одну из самых дорогих бутылок в этом заведении – виски с десятилетней выдержкой, если верить хозяину бара. Звон бьющегося стекла заглушила музыка, а бутылка накренившись, уже залила пол своим «внутренним миром».

Ошарашенный бармен сию секунду отбросил белое полотенце, которым протирал стаканы, быстро возникнув прямо перед лицом Джакомбо гневно жестикулируя:

– Ты заплатишь за нее или мои парни тебя уделают так, что костей не сосчитаешь,– при каждом слове он тыкал своим указательным пальцам в широкую грудь мужчины, – заплатишь все – до последнего цента, – эту фразу он проговорил, выговаривая и выделяя каждое слово отдельно.

Бармен – Флинт Кейдж человек бывалый и опытный в разборках с негодяями и мерзавцами, которых в этом заведении было пруд пруди, точно знал, что делать и говорить в подобных случаях. Его бычья

внешность помогала приводить в чувство озверевших пьяниц, поэтому он держался с Джакомбо уверенно, без лишних сантиментов и жалости.

Однако реакция мужчины удивила его – Джакомбо посмотрев на него будто бы осмысленным взглядом, слегка пошатнулся, на его лице возникла улыбка. Бывают люди, которым не идет улыбаться – Джакомбо Джонсон из их числа. Его улыбка скорее пугала, чем располагала к себе – то был звериный оскал. Разведя свои большие руки, будто бы потягиваясь после долгой дремоты, он вдруг схватил бармена за шкирку:

–Да что ты мне можешь сделать из того что не сделано?– обреченно-сиплым голосом спросил мужчина. Бармен ощутил резкий запах пива, смешанный с сигаретами, почувствовал как от Джонсона несло потом, но больше всего его испугали иссиня-черные глаза.

Флинт сделал небольшой шаг назад, что было ошибкой. Джонсон воспринял это как досрочную капитуляцию – удовлетворенно приподняв уголок рта, он толкнул бармена своей пятерней крепких пальцев. Флинт от неожиданности не смог совладать с равновесием и налетел на столик, опрокинув с него пару кружек пива. На лице Джакомбо не дрогнул ни один мускул, а валяющийся у его ног бармен злобно выругался, отряхиваясь от пива и стекла. Лицо Флинта пылало от гнева – скулы налились кровью, а на лбу взбухла пульсирующая вена. Он быстро поднялся на ноги, и, вытащив из ладони осколок разбитого бокала зарычал:

–Грязный мерзкий ублюдок, ты думаешь, я тебя не выставлю вон? – он бросил в мужчину окровавленный кусок стекла, приблизившись к нему вплотную,– Слишком долго я терпел тебя! Пора научить тебя уважать тех, кто выше такого отброса так как ты.

Джакомбо зевнул, будто бы только что услышал нечто ужасно скучное и обыденное. В его глазах читалось презрение, а бармен только сильнее взбесился, когда услышал в свой адрес:

–Ты пес, подбирающий объедки от своих хозяев – ты не можешь быть выше, – несмотря на то, что Джакомбо был пьян, эту фразу проговорил четким повседневно-железным тоном.

Посетители бара на тот момент поспешили удалиться, не считая нескольких зевак, которых пришлось выпроваживать охранникам, после подданного знака барменом. Охрана сработала профессионально – как только двери бара оказались защелкнутыми они набросились на Джакомбо. Завязалась драка, в которой не было понятно кто кого бьет. Мощный Джакомбо был не в силах справиться с двумя вышибалами в пьяном состоянии, поэтому в итоге его вывели из бара двое буйволоподобных мужчин. Джонсон чувствовал боль в заломанных за спину руках, которые уже не могли сопротивляться. Охранники грубо спустили мужчину со ступенек, дав на последок хорошенький пинок, а бармен кинул в след:

–Чтобы я тебя и твоих выродков больше не видел! – он победоносно скрестил руки на груди, вернувшись обратно за барную стойку, попутно дав указание напуганным официанткам,– немедленно наведите здесь порядок!

Джонсон остался валяться на улице, вдыхая дорожную пыль. Злость на Флинта, усилилась, когда до него дошел смысл его слов «Чтобы твоих выродков здесь больше не было» – это означало, что они потеряли еще одну площадку для своих выступлений:

–Слюнтяй, – произнес Джакомбо, харкая на землю слюну вперемешку с кровью.