Рабочие Северного Кавказа. Становление социального слоя
Шрифт:
Привлекаемые тёплым климатом и обещанием высоких заработков, новые волны мигрантов направлялись на Северный Кавказ. Например, на крупных предприятиях Кубанской области, вступивших в строй после 1909 года, формирование рабочих шло, в основном, за счёт этого источника. На заводе "Кубаноль", вступившем в строй в 1911 г., большинство рабочих (60%) были выходцами из центральных губерний России.
Фото 6. Завод "Кубаноль" (ныне имени Седина).
Итак, почему же именно иногородние составляли основу рабочего класса Северного Кавказа, а точнее, почему казачество и горское население играли менее заметную роль в этом процессе? "Что касается до казачества, то мы здесь имеем слой населения из богатых, мелких или средних землевладельцев (среднее землевладение около 50 десятин) одной из окраин России, сохранивших особенно много средневековых черт жизни, хозяйства и быта". В трёх казачьих областях (Дон, Кубань и Терек) середняки
Экономика казачьих областей региона имела ряд особенностей в сравнении с центральной Россией. Помимо того, что чернозёмный Юг был традиционно земледельческим, в отличие от нечернозёмного Севера, наличие здесь казачьих войск являлось сдерживающим фактором в развитии промыслов и мелкой промышленности. На казачьи области не распространялась аграрная реформа, община не только не подлежала разрушению, но, напротив, укреплялась.
Эти обстоятельства играли решающую роль в том, что процент казаков среди рабочих был крайне низким. Нельзя сбрасывать со счёта тот факт, что сами казаки обладали сильно выраженным чувством, так сказать, субэтнического самосознания, корпоративности своего общества. Например, в близком малороссийскому наречии казаков существует масса терминов, обозначающих русских, выходцев из центральной России. Характер таковых, вне всякого сомнения, был призван выделить казаков в отдельную подгруппу российского этноса. Промышленное освоение Северного Кавказа связано с волной миграции именно этих русских, проникновения российского капитала, в основном, российский характер городов региона. Казачество, занимающее доминирующее положение в своих областях, сосредоточив в своих руках нити административного управления, всё более замыкалось в рамках традиционного быта.
Неслучаен удивительно низкий процент казаков среди горожан края. Надо полагать, что влияние казачества на ментальность горожанина, в том числе рабочего, была весьма незначительной. Напротив, хозяева земель уютно чувствовали себя в атмосфере веками устоявшегося патриархального быта. Скорее всего, они ощущали некую отчуждённость в быстро растущих промышленных центрах, так как долгое время формировавшиеся стереотипы их мышления и механизмы мотивации плохо вязались с теми требованиями, которые предъявляли человеку обстоятельства капиталистического рынка. Казачья организация, как властная и экономическая структура, неизбежно с течением времени должна была исчезнуть, окончательно превратившись в анахронизм. Однако, в рассматриваемый период казаки пользовались покровительством властей, держали в своих руках административные рычаги, отсюда их известная надменность по отношению к иногородним. Возможно, этим обстоятельством объясняется очень низкий процент казаков среди горожан края.
Население городов по данным вторых экземпляров листов переписи 1897 года состоит почти исключительно из иногородних. В общей сумме городского населения - 157 025 душ обоего пола - казачьего сословия только 5 722 или всего 3,6% Средняя семья горожанина немного менее 5,0 человек, что не достигает размеров средней семьи иногороднего в сельской местности и значительно ниже средней семьи коренных жителей.
В 1904 г. русские преобладали почти во всех городах Северного Кавказа. Как отмечает статистический справочник "Города России", в этот год в городах Переднего Кавказа население главным образом состоит из русских. "В Предкавказье русские составляют почти сплошное население, в котором тонут все остальные народности; сравнительно менее их (В.Ш.: русских) в Армавире (60%), Ставрополе и Моздоке (45%), а в Кизляре они уступают по своей численности армянам... Кроме Кизляра армяне значительны по своей численности в Моздоке (35%) и Армавире (24%). В остальных городах они нигде не превышают 5%, а в огромном большинстве они считаются десятыми долями процента. Немцы выделяются своей численностью лишь в одном населенном пункте (с. Новомихайловском 34%); затем их довольно много в Сочи (15%) и Армавире (8%)".
Длительная близость проживания казаков с горским населением делала их культурно маргинальными. "Как правило,- замечает М. Новикова,- бикультурал жилец "окраины", порубежья или зарубежья державы, этнической территории, культурного региона. Уже по одному этому своему положению (а от него - и по воспитанию и по культурному самочувствию) он редко принадлежит к стопроцентному "своему". Его образ мира под давлением соседей начинает сдвигаться, терять чёткие границы". Отнесение в основной массе источников казаков к "русским" делает практически невозможным определение общего процента и динамики его изменения среди пролетариата Северного Кавказа.
Немаловажным является вопрос о доли рабочих из местных горских национальностей. Например, в одном из наиболее развитых промышленных районах Северного Кавказа - Терской области, горцы составляли 60% от общего числа населения.
К началу пореформенного периода состояние горских обществ можно коротко охарактеризовать как средневековое с почти полным отсутствием пахотных земель.
Натуральный характер хозяйства Дагестана оставался почти нетронутым на протяжении всего пореформенного периода. Тяжёлая экономическая жизнь, связанная с безземельем и малоземельем, низкой продуктивностью скота, толкала часть населения на поиски других источников дохода. В сельском хозяйстве наблюдается избыток рабочих рук, который компенсировался широким развитием кустарных промыслов, основанных на местном сырье и профессиональных традициях.
Х.Х. Рамазанов в диссертационном исследовании, посвященном пореформенному Дагестану, пишет: "Сказывалось и отсутствие в Дагестане фабрично-заводской промышленности, способной удовлетворить потребности горцев в товарах, а так же крупных городов, могущих сделаться местом сосредоточения пром. производства... Рабочих собственно в Дагестане нет в соответствующий период". В целом по Северному Кавказу особенно остро стоял у горцев вопрос малоземелья. Избыточное население составляло у балкарцев - 67%, у осетин - 88%, ингушей - 89%, чеченцев - 90%. В Дагестане 0,8% удобных земель были пригодны для пахоты и покоса, остальные находились под пастбищами и лугами. Стоимость десятины доходила до двух тысяч рублей. У осетин нагорной полосы "надушный" надел составил в среднем 5,6 десятины. В 1911 году в некоторых районах нагорной части Чечено-Ингушетии этот надел составлял от 1,3 до 0,01 десятины. Однако при всём этом горское население не порывало с традиционным образом жизни. По данным переписи 1897 г. доля сельского населения среди кабардинцев - 99,6%, среди чеченцев и ингушей 99,7, 99,2%, осетин - 96%. В Дагестане даже к 1917 году хозяйственную деятельность 2/3 населения (около 70% сельскохозяйственного производства области) можно было охарактеризовать как докапиталистическую. А к систематическому найму рабочей силы прибегали лишь 3,2% дворов. Анализ категорий зависимого населения, освобождённого в результате реформы 1861 г., наводит на мысль о существовании здесь рабства как хозяйственного уклада. В 1867 г. за выкуп освобождены 340 рабов в Дагестане , 822 кавдасарда (тоже рабы) в Осетии, 1 500 унаутов (рабов) в Кабарде, 379 лай (рабов) в Чечне.
Очевидно, что доля горцев среди наёмных рабочих была невелика хотя бы ещё и потому, что "отходничество не было характерно для всех народностей Северного Кавказа, даже для тех, у которых имелся значительный процент малоземельных. Осетины уходили на сезонные работы не только на равнины Осетии, но и в соседнюю Балкарию, и даже в Россию. Среди же чеченцев и ингушей, балкарцев, карачаевцев отход за пределы своих областей был минимален". Натуральное хозяйство, общинное землепользование, крепкие родовые связи с непререкаемой властью стариков, духовенства, племенных вождей - характерные черты горского аула тех лет. В экономической сфере это наличие докапиталистических форм хозяйства; очень низкий культурный уровень, прочность старых бытовых традиций, недостаточная выраженность классового расслоения аулов; сложная система специфических восточных обычаев, установлений и вековых норм, унаследованных от теократического правления Шамиля и более отдалённых времён. К этому нужно добавить резко негативное отношение к горцам, характеризуемым не иначе как "мошенниками" и "бандитами", и мы получим достаточно полный набор оснований, удерживающих нищающего день ото дня крестьянина внутри старых привычных связей.
Вчерашние крестьяне не были готовы трудиться на крупных предприятиях, отказаться от собственнических инстинктов, а фабрики и заводы не нуждались в людях, которые не только не были способны управлять машинами, но часто не владели русским языком. И только крайняя необходимость толкала горцев на работу в промышленность края. Показателен пример Осетии, где с 70-х годов XIX века жители плоскостных районов, вследствие соседства переселенцев с гор, сами стали испытывать недостаток в пахотных угодьях.
В 1880-х годах это привело к категорическому отказу сельских обществ принимать к себе переселенцев, к требованию от администрации немедленного выселения обратно к местам их проживания, всех кто переселился после 1865 г. Наиболее крупными промышленными центрами, где работали горцы, были Алагирский серебро-свинцовый комбинат, Садонский рудник, Мизурский горно-обогатительный комбинат и нефтепромыслы Грозного.
Фото 7. Мизурский горно-обогатительный комбинат (конец XIX в.)