Рабы Парижа
Шрифт:
— Неужели ты мог подумать, что я пойду к тебе в вертеп, не предупредив никого из наших? Да если бы со мною что-то случилось, Маскаро поднял бы на ноги всю полицию вместе с прокуратурой. Ты Богу за меня молиться должен, болван! И не вздумай сопротивляться воле Маскаро. У него и так достаточно улик против тебя. Надеюсь, ты это понимаешь?
— Твой Маскаро — дьявол! А с дьяволом, видимо, бороться бесполезно…
— Я всегда знал, что ты дурак. Но не думал, что настолько. Ведь я пришел к тебе с предложением довольно выгодного дела. И если ты
— Хороши приятели, выдавите из меня все, что сможете, и бросите…
— Хватит чушь пороть! Давай-ка я тебя развяжу. Вот так… А теперь начнем разговор сначала. Первое — ты уже несколько дней следишь за Каролиной Шимель…
— Кто? Я?!
— Ты, ты. Не сам, конечно. Один из твоих бродяг, под именем Амброзио, хотя сам дьявол не дал бы ему такое имя. Ну, да мне известно и настоящее…
— Ну, а если и так?
— Будем говорить, что он прескверно исполняет свои обязанности. Он пьет по-черному. Два дня назад наши люди напоили его и все узнали, пусть скажет спасибо, что еще и доставили его сюда.
— А, так это были ваши? Значит, и за Каролиной тоже ваши следят?
— Какой ты догадливый!
— Гм, ну, кто мог знать… Сам понимаешь, своя шкура мне дороже… — он явно тянул время.
— Ладно, ладно. Ты мне не ответил: зачем тебе нужна Каролина?
— По правде говоря, мне не хотелось бы говорить об этом. Девиз моего агентства "Скромность и глубокая тайна".
Тантен дернулся на стуле.
— Послушай! Ты, видимо, решил, что я пришел поиграть с тобой в карты?
— Нет…
— В таком случае, чего же ты мне говоришь глупости? Я ведь знаю даже, от кого ты получил это поручение.
— Ты уверен?
— Как в самом себе! Клиент был от адвоката Катена.
Перпиньян был разбит наголову. Он пришел в ужас.
— И после этого ты станешь меня убеждать, что ваш Маскаро не сам Сатана?
Тантен поправил очки.
— Если бы мы знали все, ты не был бы сейчас нужен. Ты должен объяснить, каковы отношения между клиентом и Катеном. В этом и заключается твоя услуга нам.
— Да ради Бога, — вскричал обрадованный Перпиньян. Он ожидал чего-то похуже. — Три недели тому назад ко мне пришел адвокат Катен и спросил, смогу ли я разыскать одно лицо, следы которого давно потеряны. Я, конечно, ответил, что да, ибо в том и состоит моя специальность. "В таком случае, — говорит мне он, — будьте завтра к десяти часам дома, к вам придет человек, который сообщит все остальное".
И, действительно, на другое утро приходит старик, бедно одетый, в ветхой шинели и поношенном платье. Но только тут такая неувязка, у старика под этой бедной одеждой — великолепное белоснежное белье, превосходная обувь и маленькие аристократические руки с очень ухоженными ногтями. Я предложил ему кресло, так как меня не интересовало, зачем ему нужна была эта комедия с переодеванием. И предложил изложить суть дела.
— "Милостивый государь, — начал он, — двадцать четыре года тому назад, по независящим от меня обстоятельствам, я сдал в воспитательный дом ребенка от женщины, которую страстно любил. Ее уже нет в живых. Я стар. Мне хотелось бы отыскать этого ребенка. Тому, кто его отыщет, я предлагаю половину своего состояния, а я богат. Не можете ли вы мне сказать, насколько это выполнимо?"
— Конечно, я стал заверять старика, что невыполнимых задач не бывает, но он перебил меня…
— "Катен говорил мне о ваших способностях. Но дело в том, что в тринадцать лет он сбежал из воспитательного дома и больше о нем ничего не известно. Я даже не знаю — жив ли он".
— Неразрешимых задач действительно нет, — засмеялся Тантен.
Перпиньян подозрительно посмотрел на него. Ему пришла в голову мысль, что то же задание получил и Маскаро. И что тот уверен в успехе…
— Я не могу соперничать с Маскаро, — добавил толстяк, — но кроме сведений, которые вы получите из воспитательного дома, я бы мог добавить еще кое-что. Старик обещал мне это.
— И вы получили эти сведения?
— Нет. Мне даже показалось, что старик пришел больше за советом, чем с предложением передать это дело в мои руки…
Дело в том, что когда мы закончили разговор, он попросил дать ему ответ через Катена. Потом вручил мне пятьсот франков, сказав, что не хочет даром отнимать время.
Больше мне действительно ничего не известно об отношениях этого старика с Катеном.
Тантен видел, что на этот раз Перпиньян не врет.
— И вас не заинтересовало, кто был ваш таинственный посетитель?
— Я шел за ним до самого дома. Это был сам герцог Шандос.
— Ну, это не является для меня тайной, — улыбнулся Тантен. — А вот какая связь тут с Каролиной Шимель, вы мне так и не сказали.
Перпиньян насмешливо улыбнулся.
— Неужели? Когда я столкнулся с этим делом, то, разумеется, занялся прислугой. Но оказалось, что самые старые слуги работают в замке не больше пятнадцати лет. А дело-то было двадцать четыре года тому назад! Я случайно услышал в одном из винных погребков о служанке, которая работала у герцога двадцать пять лет тому назад и до сих пор получает от него пенсию. Ею и оказалась Каролина Шимель.
— Очень недурно. Но что же вы думали от нее узнать?
— Ну… Я считал, что пенсию дают за какую-нибудь услугу. Возможно, ей были известны какие-нибудь подробности рождения этого "сына любви".
— Предположение, не имеющее под собой никакого основания, — заметил Тантен.
— Весьма вероятно, потому что герцога я у себя больше не видел.
— Но Катен у вас был…
— Даже три раза.
— И сообщил вам номер дома, куда был доставлен малютка?
— В том-то и дело, что нет! Когда я, в последний его визит, сказал, что попусту теряю время, то он сознался мне, что, видимо, вообще напрасно ввязался в это дело.
Тантен превосходно понял, чья это была работа, но внешне он сделал вид, что разделяет досаду и удивление Перпиньяна.