Рабы
Шрифт:
Он не только не осуществил реформу, но еще больше усилил гнет над бедняками, крестьянами. Он не ограничился увеличением налогов и податей, он еще стал обвинять трудовое крестьянство в джадидизме, убивать их и заточать в тюрьмы, где большая часть заключенных погибла.
Когда в России победила Октябрьская революция, эмир совсем взбесился. Если до Октябрьской революции эмир и его правительство хватали людей, обвиняя их в джадидизме, то теперь их стали избивать и убивать как «большевиков».
За последние два месяца в Бухарском ханстве не осталось ни одной деревни, где не были бы схвачены, задушены или брошены в тюрьмы честные труженики. Чтобы человека схватили, — ему
В толпе поднялся сильный шум:
— Долой эмира и его чиновников!
— Долой тиранов! Сийаркул продолжил:
— Молодые бухарские революционеры, побежденные во время Февральской революции и воодушевленные успехами Октября, в ответ на эти обманы и притеснения эмира захотели свести с ним свои счеты. Они потребовали от эмира выполнения манифеста, который он порвал. Они предъявили еще одно требование — снять старых чиновников с их должностей. Эмир, чтобы выиграть время, снял своего первого министра, жестокого палача Мирзу Урганджи.
Младобухарцы сочли, что их требования частично выполнены, и несколько успокоились. Но эта уступка эмира оказалась вторичным обманом. На другой же день эмир послал против младобухарцев войска и пушки.
Началась война.
На помощь бухарским революционерам пришел со своим отрядом председатель Совета народных комиссаров Туркестанского края товарищ Колесов. [115] Когда главные войска эмира потерпели поражение и бросили всю свою артиллерию, эмир опять пошел на хитрости. Отправил к Колесову гонца, прося начать с ним переговоры и прислать для переговоров делегацию, обещая сложить оружие. Делегаты поехали… Но это был со стороны эмира уже третий обман.
115
Колесов Ф. — председатель Совета Народных Комиссаров Туркестанского края, который по настоянию младобухарцев в марте месяце 1918 г. начал поход против эмира. Но бухарские войска окружили небольшой отряд (в 500–600 человек) Ф. Колесова и, разрушив железную дорогу и линию телеграфа, отрезали его от Самарканда и Чарджуя. Только организованные в ряде городов добровольческие отряды спасли Ф. Колесова, который, восстанавливая железную дорогу, с тяжелыми боями отступал в сторону Самарканда. После победы эмира в «колесовских событиях» в Бухаре началась новая волна реакции.
Всех революционеров, посланных делегатами от младобухарцев, — а их было двадцать один человек, он уничтожил, причем уничтожил с неслыханной жестокостью. А за те три дня, что велись эти переговоры, эмир успел приготовиться, снова собрал свое войско, разрушил путь между Амирабадом, [116] Термезом, Чарджуем и Зирабулаком и тем отрезал находившиеся в Кагане отряд Колесова и комитет младобухарцев, а затем он осадил Каган.
Инженер завода, нервно распахнув дорогое пальто, крикнул:
116
Амирабад — железнодорожная станция на юго-востоке Бухары.
— И незачем нам было лезть в это дело с реформами, которые ничего не стоят, и подвергать себя опасности!
Русский рабочий, покрасневший от ветра или от гнева, вскочил на тюк рядом с Сийаркулом и ответил:
— Гражданин инженер! Вы ошибаетесь.
Он уже спрыгнул было, но, вспомнив что-то, вернулся и стал рядом с бухарцем.
— И к тому ж царские офицеры, белогвардейцы помогают эмиру, командуют эмирским войском, стреляют и убивают рабочих и революционеров, не разбирая национальности, так, значит, борьба это не только бухарская, это общая наша борьба. Общая, хотя и на бухарской земле, господин инженер!..
Инженер хотел было что-то ответить рабочему, но Сийаркул уже говорил:
— Из моей деревни пришло известие, что эмирские солдаты и чиновники соединились со своими людьми из Шафриканского и Гиждуванского туменей, к ним присоединились баи, купцы, старшины и чиновники. Из этих мест и двинулись против нас. Удар их направлен сюда, на станцию Кызыл-Тепе. Это каждому из нас надо знать и приготовиться.
Народ заволновался. Послышались голоса:
— К оружию, товарищи!
— Все, как один, к оружию!
Когда шум слегка улегся, председатель заводского комитета крикнул:
— Товарищи! Первое дело — дисциплина! Пусть подойдут те, кто умеет метко стрелять. Остальным предлагаю переносить к стенам завода тюки прессованного хлопка и сооружать баррикады. Понятно?
— Понятно! Давай, давай!
Но оружия требовала слишком многочисленная группа рабочих.
Члены заводского комитета отобрали часть этих рабочих — тех, кто бывал на войне и имел боевой опыт, и вооружили их. Остальные побежали носить тюки.
Через час завод был со всех сторон окружен баррикадами с бойницами и укрытиями.
Председатель завкома принял командование обороной завода, разместил стрелков, расставил запасных бойцов, из женщин организовал санитарную дружину.
Семьи ушли внутрь цехов.
Вскоре с крыши крикнули:
— Идут!
С баррикад начали было стрельбу.
— Отставить! — приказал командир. — Откуда идут? Он посмотрел в бинокль.
— Это свои! — сказал он, вглядевшись. — С берега Зеравшана идут трое рабочих, подняв винтовки.
Это были рабочие водокачки. Один из них рассказал:
— Часов в десять на той стороне Зеравшана показались всадники, вел их человек в большой чалме, спускавшейся на шею.
Несколько рабочих, происходивших из местных крестьян, расспросили о приметах этого начальника:
— Каков из себя этот человек? Не с проседью ли у него борода?
— С проседью, — ответил рабочий, пришедший с берега Зеравшана.
— Значит, это миршаб Гиждуванского и Шафриканского туменей старший брат Хаджи Латифа-диванбеги — плешивый султан.
— Оба братца плешивы и, чтоб скрыть свою плешь, повязывают чалмы так низко, что их двоих сразу можно отличить ото всех.
— Ну, ладно, — ответил рабочий с водокачки, — если удастся, мы избавим их от плеши вместе с головами. Так вот, они перешли реку, погнали лошадей к водокачке и заорали: «Бери! Вяжи! Бей!» Еще когда они бросились через реку на наш берег, мы почуяли неладное, подхватили ружья и приготовились. Когда они подскакали, мы дали залп. Двух человек сбили. Одну лошадь опрокинули. Остальные откатились назад, потом заехали с другой стороны. Мы перешли на ту сторону и видим: эти звери рубят саблями наших жен, наших детишек…