Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России

Кургинян Сергей Ервандович

Анализ выявил также отсутствие обсуждения вопросов, касающихся религиозной мысли и жизни в мусульманских обществах в других странах мира. Вопросы, связанные с религиозными символами и традициями, жизнью по религиозному уставу, почти вовсе не рассматривались либо затрагивались мимоходом. Уход от обсуждения религиозных проблем – роли женщин, паранджи, различных фетв, религиозных школ и других вопросов, касающихся повседневной религиозной жизни, – создает опасный вакуум в условиях, когда приверженцы радикального ислама четко формулируют свои установки и предписания по каждому из этих вопросов.

Эта брешь заполняется радикалами, распространяющими свои взгляды на интернет-сайтах. В их интерпретациях

текущих проблем и событий, значимых для среднего мусульманина, радикалистское мировоззрение часто скрашивается ссылками на «традиционные исламские ценности», призванными подкреплять их программу ненависти и насилия. Самоустраненность от обсуждения ключевых сторон религиозной жизни в прессе на урду образует пустоты, которые все чаще заполняются сегодня из иных, более радикальных источников.

Темы террора и радикализма освещались в газетах на урду как нечто внешнее по отношению к индийскому мусульманскому обществу. Обсуждение при этом не углублялось в причины недавних событий и не касалось масштаба насилий, совершаемых индивидами и группами, принадлежащими к мусульманским обществам.

Все это лежит в русле общеиндийского этоса, определяемого двумя идеологическими установками: во-первых, индийские мусульмане невосприимчивы к радикальным течениям вроде ваххабизма, и, во-вторых, индийские мусульмане ограждены от идей панисламизма.

Надо признать, что мусульманское общество в действительности выведено из-под влияния либерализма в силу того, что оно во все большей степени существует в виде множества «гетто», и в силу значительной роли религиозного лидера в рамках местной общины. А это – идеальные условия для появления движений «исламского возрождения». Такие движения возникали и в прошлом, стоило только авторитету мусульманской власти пошатнуться, как это было во времена британского завоевания Индии. Среди движений, возникших в тот период, было два главных – «Фараиди» и «Техрик-и-Муджахедин»⁶⁴. Они стремились опереться на ключевые принципы ислама как на средство мобилизации оппозиции.

Драматическое ощущение утраты влияния, переживаемое мусульманской общиной, выражалось не только в возникновении «возрожденческих» движений, но и в иных формах. Хотя утрата влияния чаще всего влекла за собой апатию и чувство беспомощности, порой это переживание порождало иные коллективные выражения. Об этом свидетельствовали настроения панисламской солидарности, возникшие в ответ на постепенную эрозию мусульманского влияния на мировой сцене. Например, в 1919 году движение «Хилафат» в Индии попыталось оказать влияние на британцев с целью предотвратить распад Оттоманской империи после Первой мировой войны⁶⁵. Хотя это движение в конечном счете влилось в общеиндийское движение борьбы за независимость, оно представляло собой движение панисламской солидарности среди мусульман Индии. В известной мере эта тенденция жива и по сей день, несмотря на общую апатию в отношении индийских мусульман, царящую в таких организациях, как Всемирный исламский конгресс⁶⁶.

Идеи движений религиозного возрождения и панисламизма в эпоху, предшествовавшую провозглашению независимости, могут указывать, каким образом будут эволюционировать в Индии современные исламские движения как радикального, так и реформистского толка. В наше время, ввиду подъема радикальных индуистских групп и в силу растущего выпадения мусульманской общины из общенационального потока развития, небольшое, но значительное число мусульман ищет утешения в новых вариациях ислама. В этом контексте важное место занимают панисламистские движения – такие, как «Деобанди» и их ответвления «Таблиги Джамаат» и «Джамиа Улема-и-Хинд». Хотя эти движения играют важную роль в распространении более широкого

и нюансированного толкования ислама, их связи с Талибаном, равно как и влияние их дочерних организаций на известных террористов, представляют собой явление, вызывающее беспокойство⁶⁷.

Усилившаяся тяга к радикальному исламу образованной молодежи из обеспеченных семей – еще одна тенденция последнего времени. Выше мы упомянули, в силу чего радикальный ислам может стать притягательным для европейской молодежи – благодаря сочетанию таких факторов, как салафистское толкование ислама, слабая включенность в социум, отчуждение и идеологический вакуум⁶⁸. Джихад – феномен глобальный, его проявление в Индии связано с социально-экономическими проблемами индийских мусульман⁶⁹. Но в последнее время движение втягивает в себя уже не только бедных и обездоленных. Новой социальной базой радикализма оказываются богатые и обеспеченные мусульмане. Свидетельства тому – социальный профиль некоторых членов организации «Индийские моджахеды», бомбист в аэропорту Глазго и др. Решающую роль тут играют и глобализация, и новые масс-медиа, и революция в информационных технологиях.

Некоторые слои мусульманского населения Индии начинают вовлекаться в сферу «глобального исламского самосознания», отождествляя себя со страданиями мусульман в Палестине, Чечне, Афганистане и других странах. Более того, отклик в их сердцах находит и борьба мусульман в этих странах против своих притеснителей – в том числе борьба с применением насилия. Главным героем многих громких терактов последнего времени был образованный выходец из среднего класса. Но такое развитие событий имеет и более сложное измерение. Сотрудничество между радикалами происходит через общение географически разбросанных небольших групп и – все чаще – также и между индивидами. Эти связи трудно отслеживать, и такие группировки могут представлять угрозу, с которой не справятся традиционные структуры, ответственные за обеспечение безопасности.

Исходя из вышесказанного, ясно в общих чертах, каким образом государство и индийское общество должны реагировать на проблему. Исключение мусульман из этоса «современной Индии» опасно, и надо предпринять усилия, чтобы они стали нормальной частью этой Индии. Демократия должна дойти до каждого мусульманина. Он должен пользоваться правами и свободами, какими по Конституции пользуются другие граждане Индии. Он не должен быть в подчинении у религиозных/духовных лидеров, не должен быть пленником партийных предвыборных сговоров и жертвой правой пропаганды. Одними благими пожеланиями терроризм и радикализм не изжить. Необходима четкая программа действий, предусматривающая экономический рост для всех, обеспечение справедливости, совершенствование методов правления и развитие культурного плюрализма. Такая программа найдет горячий отклик среди мусульман.

Необходимо предпринять и другие инициативы.

Мусульманские кварталы («махаллы») должны быть интегрированы и, как это сделано в некоторых местах (например, в Дели), превращены в важные культурные центры и площадки для живого диалога и иных связей между общинами.

Дискриминирующая политика при найме служащих правительственных учреждений должна быть срочно изменена⁷⁰

Полиция должна призывать в свои ряды мусульман, а за полицией должны последовать и гражданские учреждения. Мусульман надо побуждать становиться частью управленческих и хозяйственных структур. Это не только приведет к более справедливому строению управленческого аппарата, что является идеалом для демократической страны, но и поможет своевременно оценивать новые тенденции и чаяния, возникающие в общинах, что важно с точки зрения прочности государства.