Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России
Шрифт:
Ситуация в Пакистане – государстве, обладающем ядерным оружием, – серьезно беспокоит Россию и как члена Совета Безопасности ООН, и как соседнюю с Пакистаном региональную державу.
Особенно большую тревогу в России вызвал период нарастания нестабильности в Пакистане, начавшийся в середине 2007 года исламистским путчем в Исламабаде, приведшим к необходимости штурма Красной мечети, и закончившийся в конце 2007 года убийством экс-премьер-министра Беназир Бхутто. Тогда последовал ряд заявлений российских политиков (например, бывшего главы российского МИДа и бывшего главы Службы внешней разведки Е.Примакова1) и дипломатов (официального представителя МИД РФ М.Камынина2), выражавших озабоченность тем, что «бесконтрольное развитие ситуации» в ядерной стране «может привести к непредсказуемым последствиям – как для этой страны, так и для региона».
Российские СМИ также внимательно отслеживали ситуацию 2007 года в Пакистане, задаваясь все тем же вопросом, достанется ли исламистам ядерное оружие Пакистана?3
Вновь этот вопрос взволновал Россию и мировое сообщество осенью 2009 года, после нового кризиса в Пакистане, вызванного целой серией скоординированных нападений талибов на гражданские и военные объекты, причем наиболее значимым стал штурм Генерального штаба ВС Пакистана в Равалпинди4. В ответ в октябре 2009 года армия развернула широкомасштабное наступление на базы Талибана в Южном Вазиристане, однако, как считают эксперты, пока остановить партизанскую войну радикальных исламистов даже такими мерами не удается5.
Обеспокоенность России можно понять, если принять во внимание растущую угрозу радикального исламизма в зоне, называемой обычно ее «южным подбрюшьем».
За последние годы нападению вооруженных отрядов исламистов, пытавшихся таким способом запустить «исламскую революцию», подверглись несколько постсоветских республик Центральной Азии: Таджикистан (взрыв здания МЧС 31 января 20056), Киргизия (события в Бишкеке в марте 2005 года7), Узбекистан (события в Андижане 13 мая 2005 года8), где действовали экстремистские группировки, созданные именно на территории централь-ноазиатских стран: «Акрамия» (Узбекистан, действует в Ферганской долине), Исламское движение Узбекистана (оперирует в Казахстане, Киргизии, Таджикистане, Узбекистане), «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» («Партия Исламского Освобождения», действует в Казахстане, Киргизии, Таджикистане, Узбекистане), «Адолат уюшмаси» («Объединение Адолат», действует в г. Наманган, Узбекистан), «Центр исламского развития» (действует в г. Ош, Киргизия), «Товба» («Покаяние», действует в Узбекистане и Киргизии) и др. Многие радикальные силы ставят целью создание на территории Центральной Азии исламского государства «ФАНО» (аббревиатура происходит из названий регионов, прилегающих к наиболее крупным городам Ферганской долины – Фергана, Андижан, Наманган, Ош), с ядром в Ферганской долине, которое, по их замыслу, должно стать частью Всемирного Исламского Халифата9.
Правоохранительные органы РФ неоднократно отмечали деятельность исламских террористических групп и на российской территории: в республиках Татария, Башкирия, Чечня, Ингушетия, Дагестан, Северная Осетия, на территории Поволжья и др.
Таким образом, Россия совсем не заинтересована в том, чтобы у какой-то из террористических групп (к примеру, у Исламского движения Узбекистана – мощной экстремистской организации, являющейся союзником Талибана и «Аль-Каиды») появилось ядерное оружие или технологии его создания.
Почему из всех ядерных арсеналов, существующих в мире, именно пакистанский вызывает наибольшие опасения? Дело в том, что сегодня ситуация в Пакистане отличается крайней нестабильностью. Среди факторов этой нестабильности – неустойчивость положения самого президента Асифа Али Зардари, шаткость экономической системы Пакистана (мировой кризис нанес Пакистану больший ущерб, чем любой другой стране данного региона), неподконтрольность центральному правительству большей части территории страны (Северо-Западной пограничной провинции), причем именно той части, где размещены базы и тренировочные лагеря исламских боевиков. К этому добавляется совокупность проблем, связанных с состоянием армии Пакистана. В самом деле, эта армия, на плечи которой возложена ответственность за ядерный арсенал страны, в последние годы становится все менее сплоченной и однородной, ее раздирают этнические и религиозные противоречия.
В 2001 году, когда стало известно об утечке пакистанских технологических ядерных секретов, администрация Буша затратила десятки миллионов долларов на датчики вторжения и системы идентификации личности, призванные создать систему безопасности вокруг ядерного арсенала Пакистана.
Однако никакие технические усовершенствования не помогут обеспечить безопасность хранения ядерного оружия, если радикальные исламисты получат союзников среди тех, кто призван это оружие защищать, – в среде пакистанских военных. А именно это становится все более вероятным, учитывая нынешний уровень радикализации пакистанского ислама и усиления радикальной исламской компоненты в политической жизни Пакистана.
Ислам в Пакистане является не просто государственной религией – он с момента образования государства функционирует в качестве государственной идеологии, скрепляющей этнически разнообразные народности Пакистана в единую нацию. Можно даже сказать, что без ислама нет пакистанского государства. Ведь именно религия ислама послужила причиной его отделения от Индии и создания собственной государственности.
Поэтому, несмотря на то что согласно Конституции Пакистан является светским государством, проводить меры по усилению ислама считали необходимым практически все руководители страны. А пакистанские политические партии в этом отношении различаются лишь большей или меньшей степенью поддержки ислама, но никак не конфликтом с ним.
Более того, Пакистан, как и Саудовская Аравия, всегда стремился играть роль лидера в исламском мире. Но если саудиты претендовали на роль духовно-религиозных вождей ислама, то военная диктатура Пакистана рассчитывала стать «исламским кулаком» – силовой компонентой мусульманского мира. Именно поэтому в Пакистане поддержка ислама, в том числе и в армии, всегда была одной из важнейших политических целей страны.
Разделение наиболее крупных религиозных общин – индуистской и мусульманской – началось на территории Британской Индии задолго до создания Пакистана. Одним из наиболее авторитетных мусульманских лидеров после восстания 1857 года против англичан был Сайид Ахмад-шах – сторонник западных ценностей и одновременно сторонник автономии исламских регионов страны. В 1883 году ему удалось законодательно добиться раздельного голосования для мусульман и индуистов, а в 1885 году по его инициативе был основан университет, куда принимали только мусульман.
Уже после смерти Ахмад-шаха в 1906 году была образована Всеиндийская мусульманская лига, которая провозгласила своей целью создание независимого исламского государства на территории Индии под названием Пакистан. Такие крупные политики и личности, как Мухаммад Али Джинна и поэт-философ Мухаммад Икбаль, писавший зажигательные проповеди для единоверцев, также агитировали мусульман за создание своего государства. Благодаря их усилиям в 1940 году была принята знаменитая Лахорская декларация, где говорилось об «ареалах, в которых мусульмане составляют численное большинство. Их следует объединить для конституирования независимых штатов, в которых территориальные единицы должны обладать автономией и суверенитетом»10.