Расплата
Шрифт:
Два других посетителя, поглощенные своими собственными ощущениями, сосредоточенно перелистывали журналы. Правила этикета здесь, наверное, такие же, как в общественных уборных, подумал Билл, стал между ними и взял с полки тонкий журнал. Уныло переворачивая страницы, захватанные чужими грязными руками, он прошел вдоль стеллажа, направляясь к сидевшему у витрины служителю. За это время он с отвращением ознакомился с самыми мерзкими проявлениями мужских страстей. На фотографиях он видел женщин, завернутых в пленку, женщин в латексовых и кожаных оболочках, связанных и усмиренных женщин, женщин, которых оскорбляют, обижают, мучают все, начиная от тайно злорадствующих мужчин и кончая рогатым скотом. Для полного удовольствия посетителей целая
Когда он приблизился к концу стеллажа, его пальцы были грязными от типографской краски, а на душе черным-черно. Вдруг послышались громкие голоса, и он машинально повернул голову к витрине. Штора отдернулась, и в зал вошел широкогрудый коротышка. Одет он был в дорогой костюм свободного покроя с двубортным пиджаком, который отлично смотрелся бы на высоком стройном мужчине, на которого модельер, видно, и шил его, коренастая же фигура в дверях выглядела как наспех упакованная подарочная коробка. Он повернулся к служителю и что-то сказал ему на французском сленге, тот хихикнул. Билл спрятался за стеллажами, он узнал это лицо. Ошибки быть не могло, эти мерзкие, злобные черты он видел на фотографии, которую дал ему Лантье, она лежала в кармане его рубашки.
За спиной снова послышался смех служителя. Билл оглянулся: коротышка держал служителя за горло и тряс его. Казалось, они весело играли в удушение. Потом он отвел руку и, оскалившись, изо всех сил треснул служителя по щеке. Голова парня дернулась в сторону, и в этот короткий момент Билл увидел, как в его глазах сверкнула обида, а коротышка повернулся и, нагло ухмыляясь, вальяжной походкой направился к выходу.
Билл не спеша подошел к помрачневшему служителю и протянул ему пачку порнухи. Парень сказал ему, сколько все это стоит, и он расплатился, даже не выразив своего изумления, как много с него слупили. Сумку для покупок и не подумали предложить, и он вдруг понял, что покупатели такой дряни уже ничего не стыдятся.
Любители детской порнографии или люди, совокупляющиеся с собаками, не считают себя извращенцами. Это тех, других, следует наказывать, а они — вполне нормальные люди, правда, любят кровавые зрелища, крутые диверсии, особенно если при этом вываливаются кишки… Билл засунул журналы в карман куртки и вышел из магазина.
Коротышки нигде не было видно. Билл оглянулся. Нет, скучающая кассирша даже и не посмотрела в его сторону, и он побежал к ближнему углу. БМВ цвета металлической бронзы как раз выезжал с находившейся в нескольких метрах от него стоянки, на ветру развевались квитанции уплаты за парковку, прижатые дворниками к ветровому стеклу. Билл отвернулся и в стекле витрины закусочной увидел, как машина проехала мимо него, продвигаясь очень осторожно, чтобы не задеть туристов, заполонивших мостовую.
Билл шел за машиной, пока она не свернула на Севастопольский бульвар. Там машина набрала скорость, но загорелся красный свет светофора, и она, проехав метров сорок, остановилась на перекрестке. Когда загорелся зеленый свет, Билл уже сидел в такси, благодаря Бога, что на дворе август и светит солнце: вот если бы шел дождь, БМВ успел бы выехать из Парижа и уже мчался бы на Ривьеру, а он бы все ловил и ловил такси.
19
Коротышка, по-видимому, не имел привычки ездить на больших скоростях, он оказался на удивление благоразумным водителем, и это облегчило слежку, а Билл при этом остался незамеченным. Двигались на запад. Позади осталось несколько бульваров, миновали столпотворения перед большими супермаркетами и ехали теперь по жилым улицам в западном конце бульвара Осман. Движение там было жидкое,
— Куда это он, интересно, едет? — бормотал он, когда БМВ опять повернул налево и поехал по набережной на восток. — На кой черт ему нужно делать такой крюк?
— А разве вы не слышали? — рассмеялся таксист.
— Что я должен был слышать?
— Ваши ребята перекрыли весь центр. — Когда Билл велел таксисту следовать за БМВ, тот, очевидно, принял его за детектива и теперь самодовольно смеялся: ему известно о работе полиции нечто такое, чего не знает его пассажир. — В шесть утра. Загородили тяжелыми грузовиками, оцепили полицией и ОРБ. — Он помолчал. — Впрочем, я думаю, ваши ребята знают, что делают. Все эти фундаменталисты и прочая публика, — прибавил он запальчиво.
— Вы проницательный человек, — склонив голову, похвалил Билл таксиста. — Нашей разведке стало известно, что фундаменталисты как будто что-то затевают.
Таксист, затрепетав от возбуждения, обернулся и посмотрел на Билла. Подумать только, его посвятили в такую тайну!
— Я так и знал! Когда это объявили по радио, я сказал жене: «Даю голову на отсечение, здесь что-то нечисто».
— Верная мысль. Он поворачивает налево.
Водитель быстро повернул голову — БМВ исчез. Водитель сообразил и, прибавив скорость, свернул на площадь Альма. БМВ тем временем проскочил за мгновение до красного света и поехал по проспекту Монтеня. Таксист, воодушевленный мыслью, что нарушает правила уличного движения с позволения полицейского, рванул на красный свет. Билл обомлел, во рту у него пересохло: не дай Бог, если это лихачество заметил дорожный инспектор. В этот момент их ведущий сделал левый поворот на улицу Франциска Первого. Таксист газанул, и через мгновение машина была на том же углу, но БМВ уже исчез из виду.
Как раз напротив них стоял, блокируя выезд с улицы Мариньян, солдат ОРБ с автоматом на груди, энергично махал рукой, требуя, чтобы они разворачивались и ехали обратно. Таксист колебался. Билл в это время внимательно оглядел улицу, увидел светящуюся вывеску и, показывая на нее пальцем, закричал:
— Вон туда! Быстро!
Таксист послушно запустил двигатель, и машина понеслась вверх по улице. Проехали мимо белокаменного фасада салона Риччи.
— Здесь.
Не успела машина остановиться, как он распахнул дверь, расплатился с водителем, который окончательно уверился, что Билл — детектив, и отказывался брать с него деньги.
Билл прошел метров пятьдесят вниз и увидел наклонный въезд в подземный гараж, а в нескольких шагах от него — ступеньки, ведущие внутрь гаража. Он посмотрел на солдата ОРБ, убедился, что тот не обращает на него никакого внимания, и начал спускаться по лестнице. В несколько прыжков он оказался на первом этаже, открыл тяжелую дверь, вбежал в помещение, остановился, немного постоял, прислушиваясь, и снова возблагодарил Бога, что сейчас на дворе август, месяц отпусков, и город обезлюдел. Ни души, ни машины. Он повернулся и сбежал по лестнице на следующий этаж.
Только на самом нижнем этаже он услышал рокот двигателя: прямо на него ехал БМВ, какой-то серый в тусклом желтом свете потолочных светильников, оглушительно шуршали в тишине шины. Билл спрятался за «рэнджровером». Машина проехала мимо и остановилась неподалеку от него, вылез водитель, быстро обошел ее и направился к желтому фургону. Сквозь грязные стекла «рэнджровера» Билл с трудом разглядел на двери фургона стилизованный парусник — эмблему Парижа.
Из фургона вышел рабочий в желтом флюоресцентном комбинезоне и поздоровался с водителем. Они стояли слишком далеко от Билла, и он не слышал, о чем шел разговор. Вдруг рабочий резко повернулся и пошел, водитель бросился за ним следом, и они скрылись за фургоном.